Пульс - [28]

— Я думал, мы поженимся.

— Поэтому мы до сих пор не женаты.

— Не понял.

— То-то и оно.

— Может, объяснишь?

— Нет.

— Почему?

— Потому. Если ты не понимаешь, если я должна тебе объяснять, значит, мы никогда не поженимся.

— Не вижу логики.

— А я не вижу смысла выходить замуж.

Забей, забей, теперь это все в прошлом. С одной стороны, она всегда перекладывала решения на тебя; с другой — считала, что ты ею помыкаешь. С одной стороны, жила с тобой душа в душу, с другой — не желала больше с тобой жить. С одной стороны, верила, что ты будешь хорошим отцом; с другой — не хотела от тебя детей. Это называется «логика»? Забей.

— Добрый день.

Он сам себе удивился. Не в его правилах было здороваться с незнакомыми женщинами в кафетерии. С незнакомыми женщинами он здоровался только на горных тропах, где тебе отвечают улыбкой, кивком или приветственным поднятием альпенштока. На самом-то деле она была ему слегка знакома.

— Вы работаете в банке.

— Точно.

— Линн.

— Верно.

Краткий миг озарения: вспомнился ее пластиковый беджик, виденный за пуленепробиваемым стеклом. Ага, взяла то же, что и он — вегетарианскую лазанью. Не возражаете?.. Конечно, пожалуйста. Свободный столик был только один. И вообще все получилось как бы само собой. Он знал, что она работает в банке; она знала, что он учительствует в школе. Она переехала в этот город всего лишь пару месяцев назад; нет, на Тор еще не поднималась. Интересно, хотя бы кроссовки есть у нее?

В следующее воскресенье она пришла в джинсах и в свитере; когда он достал из багажника туристские ботинки и надел ярко-красную ветровку «гортекс» на сетчатой подкладке, она слегка растерялась и слегка встревожилась.

— Вам понадобится вода.

— В самом деле?

— Иначе придется пить из одной фляжки. Она кивнула; они отправились в путь. Дорога сразу шла в гору; панорама ширилась, открывая взгляду и ее банк, и его школу. Он предоставил ей задавать темп. Шла она легко. Его так и подмывало спросить, сколько ей лет, посещает ли она спортзал, и сказать, что она, оказывается, гораздо выше ростом, чем он представлял, видя ее за стеклом. Вместо этого он указывал на развалины старого шиферного завода, на породистых овец (джейкобы, что ли?), которых стал разводить Джим Хендерсон, когда на юге страны появился спрос на баранину без привкуса баранины: покупатели готовы были платить любую цену.

На полпути к вершине их накрыло мелким дождиком; ему не давало покоя, что в своих кроссовках она могла поскользнуться на мокрой глине. Расстегнув рюкзак, он достал для нее непромокаемую накидку. Она приняла ее как должное, будто ничего другого и не ожидала. Его это подкупило. Тем более что она даже не стала выяснять, чья это вещь и кто ее носил.

Он протянул ей фляжку с водой; она сделала несколько глотков и вытерла горловину.

— А что еще у вас припасено?

— Сэндвичи, мандарины. Можем, кстати, повернуть назад.

— Пожалуй. Но у вас, наверное, есть и непромокаемые штаны, жуткие такие.

— Чего нет, того нет.

Естественно, они лежали у него в рюкзаке. Причем две пары — его собственные и те, что остались от Кэт. Внутренний голос, наглый и робкий одновременно, порывался сказать: «Вообще-то я предпочитаю трусы-боксеры с ширинкой на одной пуговице».

Когда они несколько раз переспали, он повел ее в магазин походного снаряжения. Выбрали ей ботинки, «Брэшер суперлайтс», она примерила, походила перед зеркалом, изобразила чечетку, и он подумал: как обалденно сексапильны женские ножки в туристских ботинках. Еще взяли три пары эргономических носков для активного отдыха, амортизирующих давление на стопу, и она вытаращила глаза, узнав, что носки бывают на правую и на левую ногу — как обувь. К ним требовались три пары простых тонких носков. Подобрали небольшой рюкзак (каркасный, уточнил здоровяк-продавец), но тут Джефф почувствовал, что его дружок потерял всякое терпение. Линн уже была проинструктирована, как подгонять по фигуре поясник, регулировать лямки, затягивать верхнюю стропу; теперь качок-продавец фамильярно поглаживал на ней рюкзак и без нужды поддергивал его вверх-вниз.

— И еще фляжку для воды, — сурово потребовал Джефф, чтобы положить этому конец.

Они нашли темно-зеленую штормовку, которая оттеняла ее полыхающие волосы; он специально выждал, чтобы Качок предложил еще непромокаемые штаны и был осмеян. У кассы Джефф достал кредитку.

— Нет, ни в коем случае.

— Почему? Мне будет приятно.

— С какой стати?

— Мне приятно. Наверняка у тебя скоро день рождения. Подозреваю, что в ближайшие двенадцать месяцев.

— Ну, спасибо, — выговорила Линн, но он заметил, что ей не по себе. — Тогда к моему дню рождения ты все это упакуешь заново, договорились?

— Больше того. Я особым образом начищу твои «брэшеры». Да, кстати, — сказал он кассиру, — мы еще возьмем крем для обуви. «Классический» коричневый, пожалуйста.

Перед следующей вылазкой он обработал ее ботинки кремом, чтобы оживить цвет и улучшить водоотталкивающие свойства. Засунув руки в пахнущие новенькой кожей «брэшеры», он еще раз отметил, как и тогда, в магазине, что нога у нее на полразмера меньше, чем у Кэт. На полразмера? По ощущениям, он бы сказал, что на целый.