Пульс - [30]

— Если установится морозная погода. Чтобы сосульки были.

— Джефф, — сказала она. — Это нарушение моего личного пространства.

— Я просто…

— Ты вторгаешься в мое личное пространство.

— Прошу прощения, мисс герцог Девонширский.

Юмор она не оценила, и на обратном пути они почти не разговаривали. Наверное, в этот раз он взял слишком высокий темп. Подъем был нешуточный, на тысячу футов, если не выше.

Он поставил в духовку две пиццы, накрыл на стол, взял банку пива и уже поддел язычок, когда она заговорила:

— Сейчас у нас июнь. А познакомились мы когда… в феврале?

— Двадцать девятого января, — машинально выдал он, как будто поправлял ученика, ляпнувшего наобум, что битва при Гастингсе произошла в тысяча семьдесят девятом году.

— Двадцать девятого января, — повторила она. — Послушай, я, видимо, не буду встречать с тобой Рождество.

— Конечно. У тебя же есть родня.

— Не в этом дело. Родня у меня, конечно, есть. Дело в том, что Рождество может меня подкосить.

Когда Джефф, не склонный к предвзятым суждениям, сталкивался с откровенно женской логикой, он умолкал. Только что ты шагал по горной тропе, не чувствуя веса рюкзака, — и вдруг заплутал в дебрях, утратил ориентиры, растерялся в тумане, увяз в болоте.

Но она больше ничего не сказала, и он решил прийти ей на помощь.

— Я и сам Рождество не особенно люблю. Сплошное обжорство и пьянство. Но все же…

— Как знать, что со мной станется к Рождеству.

— Опасаешься, что тебя переведут в другой филиал?

— Джефф, послушай меня. Мы с тобой познакомились в январе, ты правильно сказал. Пока все… очень мило. Мне хорошо, ну, неплохо…

— Понял. Ясно. — Опять та же история, опять тупик. — Ясно, что ничего не ясно. Надо жар посильнее включить. Для хрустящей корочки. — Он глотнул пива.

— Все дело в том…

— Не говори. Сам знаю. Я понял. — Он хотел добавить «мисс герцог Девонширский», но сдержался, а потом, обдумывая этот разговор, подумал, что это вряд ли смогло бы разрядить обстановку.

В сентябре по его настоянию она на один день отпросилась с работы, чтобы вместе с ним пройти маршрут из Калвера. По выходным на эскарпе Кербар-Эдж яблоку негде упасть — повсюду толпы туристов и скалолазов.

Оставив машину в тупике у Бридж-Инн, они двинулись в путь, и вскоре на другом берегу Дервента показался городок Калвер-Милл.

— Считается, что здешнюю фабрику построил Ричард Аркрайт, — сообщил он. — Если не ошибаюсь, в тысяча семьсот восемьдесят пятом.

— Только фабрики уже нет.

— Да, как видишь. Из нее сделали бизнес-центр. Или жилой дом. А может, и то и другое.

Они прошагали вдоль реки, миновали плотину, прошли через деревню Фроггатт, потом через лес и добрались до Гриндлфорда. На опушке леса их встретило солнце, хотя и по-осеннему неяркое, и он порадовался, что защищен туристской шляпой с полями. Линн по-прежнему не желала обзавестись такой же, и он решил отложить этот вопрос до весны. За лето ее лицо покрылось загаром, и веснушки проступили еще ярче, чем во время их первой встречи.

Из Гриндлфорда тропа шла круто вверх; Линн не роптала; затем он повел ее полем в «Грауз-Инн». Они присели за стойку и заказали по сэндвичу. Потом бармен пробормотал себе под нос: «Кофе?» Она ответила «да», а он — «нет». На маршруте пить кофе не рекомендуется. Можно только глотнуть воды, чтобы не допустить обезвоживания организма. Кофе — тонизирующий напиток; какого же ч… какого же человека не бодрит горный воздух, без всяких стимуляторов. Спиртное — просто идиотизм. А ведь ему доводилось видеть туристов, которые на маршруте даже забивали косяк.

Он рассказал ей пару таких случаев, но, видимо, напрасно, потому что она выговорила: «Надеюсь, кофе я могу выпить?» — и закурила «Силк кат». Не дожидаясь конца прогулки. И подняла на него глаза.

— Что?

— Я ничего не сказал.

— И не надо.

Джефф вздохнул.

— Забыл показать тебе дорожный указатель на подходе к Гриндлфорду. Памятник старины. Ему почти сто лет. На весь Скалистый край таких раз-два и обчелся.

Она выпустила дым прямо ему в лицо; похоже, нарочно.

— Да, кстати, я где-то читал, что сигареты с низким содержанием никотина вредят здоровью не меньше крепких, так как человек затягивается глубже обычного, чтобы вдохнуть никотин, а потому в организм попадает больше токсинов.

— Что ж, тогда вернусь к легким «Мальборо».

Они продолжили путь, вышли на ту же тропу, пересекли какую-то проезжую дорогу и возле указателя «Истерн-Мурс» повернули налево.

— Это здесь находится кромлех бронзового века?

— Очевидно.

— Как это понимать?

Упрек справедливый. Но с другой стороны, зачем переламывать свои речевые привычки? Ему тридцать один год; у него есть свои мнения, есть кругозор.

— Кромлех вот-вот появится слева. Но сейчас, по-моему, не лучшее время для осмотра.

— Не лучшее время?

— Он весь в зарослях папоротника.

— То есть плохо видно?

— Нет, я не о том. Понимаешь, лучше осмотреть его в другое время года. Тут дело такое: с августа по октябрь в папоротники заходить не рекомендуется. Даже с наветренной стороны лучше к ним не приближаться.

— Сейчас последует лекция, да?

— Ну, раз уж ты сама спросила. За десять минут нахождения в зарослях папоротника в организм попадает до пятидесяти тысяч спор. Из-за своей величины они не проникают в легкие, а оседают в желудке. Опыты на животных показали, что это может стать причиной онкологических заболеваний.