Пугливая - [60]

Вот что значит, жить с сумасшедшим — ты отдаляешься от мира, частью которого когда-то был. Люди, которых ты любишь, становятся незнакомцами, призраками давно ушедших времен, и хотя вы всё ещё сталкиваетесь друг с другом на улице, вас уже ничего не связывает.

Однако есть всё же один человек, который говорил, что сделает все, чтобы загладить свою вину. Держу пари, это как раз тот человек, который не расскажет об этом ни одной живой душе.

Со своей паранойей, что я внезапно исчезну без следа, Дэймон бесконечно мне всё усложняет. Полагаю, это вполне законные опасения, когда похищаешь коллегу своей падчерицы, предварительно заделав ей ребенка, а потом вышеупомянутая коллега оказывается мертвой и зарытой у вас во дворе. Так что же он делает? Заходит в закусочную при каждом удобном случае, как по команде. Его отсутствие длится не больше трех часов, а моя дорога займет как минимум шесть. Так или иначе, он обнаружит, что я пропала. Мне просто нужно добраться до Лоун Пайн до того, как он меня поймает.

В десять утра Дэймон приходит в закусочную, стоит с Амандой у подсобки и болтает, время от времени бросая на меня взгляды. Он ее веселит, а меня чуть не выворачивает. Ему слишком хорошо удается весь этот фарс.

Когда он, наконец, уходит обратно в свой офис, до которого рукой подать, я возвращаюсь к работе. Через пятнадцать минут, на перерыве, вместо того чтобы сидеть в подсобке или блевать в туалете, я отпрашиваюсь у Аманды до конца смены и говорю ей, что поеду домой спать. Затем, не дожидаясь, пока она начнет играть со мной в заботливую мать, я беру два пластиковых стаканчика с кофе и, выскользнув по пожарной лестнице из закусочной, плетусь по грязному снегу в старый гараж, где работает Лео.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Лео

Каждый раз, когда кто-то приближается к гаражу, я уверен, что это копы. Пришли, чтобы замести мою задницу за убийство Хэла Картера. Нет ничего лучше, чем забраться всем телом под машину и ждать, когда какой-нибудь ублюдок схватит тебя за лодыжки и, выдернув оттуда, наденет на тебя наручники.

Особенно, если этим конкретным ублюдком станет Дэймон Кинг. Представляю, как же он будет злорадствовать, когда засадит меня за решетку по обвинению в убийстве. На этот раз меня упекут по-настоящему. Такую дикую нервозность хочется залить ящиком грёбаного пива.

Старик Лоуренс здесь бывает не часто.

От холода у него обостряется артрит, и теперь, когда я вернулся и работаю за мизерную зарплату, он проводит большую часть времени в закусочной, поедая пироги и играя в шары со своими друзьями-стариканами.

Меня это не напрягает, мне нравится быть одному. Но каждый раз, забираясь под машину, я сначала проверяю, заперта ли дверь.

Поэтому услышав в гараже ее голос в день, когда все двери должны быть заперты — Лео? — я чуть не обосрался. Более того, я по инерции пытаюсь сесть и ударяюсь лицом о шасси, которое ремонтирую.

Я выскальзываю из-под машины, чувствуя, как у меня пульсирует лицо. Думаю, это даже хорошо, что я ударился, потому что иначе при виде Кассандры Карлино у меня в штанах пульсировал бы член. Она стоит посреди моего гаража с двумя стаканчиками кофе.

Мне, блядь, это снится? Что тут вообще происходит? Я чувствую, как к щекам приливает кровь.

— Прости, если напугала, — произносит Кэсси.

Я растерянно отмахиваюсь от ее извинений. Что она здесь делает? Почему она со мной разговаривает?

— Все нормально. Как ты вообще сюда попала?

Рукой, сжимающей стаканчик с кофе, она указывает на заднюю дверь.

— Там было открыто.

Прекрасно. Я тут, блядь, на говно исхожу и оставил открытой заднюю дверь.

Она протягивает мне один стаканчик с кофе, и я, не зная, что делать, неловко его беру. Мы долго смотрим друг на друга, словно вбирая друг друга глазами. Да, я видел ее в закусочной, но все было так скомкано, и потом я явно до смерти ее напугал, появившись у нее на работе после восьми лет, весь покрытый тюремными татуировками.

— Тебе нужна помощь с машиной? — спрашиваю, наконец, я.

— У меня нет машины, — медленно отвечает она.

— А.

«Что, черт возьми, тут творится?»

— Я не вовремя? — нахмурив брови, спрашивает она. — У тебя кровь.

Она прикасается рукой к своей щеке, я повторяю ее движение, и у меня на пальцах остается кровавый след.

Зашибись.

— Вот, — говорит она и, поставив кофе на верстак, достает из сумочки платок.

Она подходит ко мне, стирая между нами пустоту, и, потянувшись, прикладывает платок к моей щеке.

Я не могу дышать. Я чувствую лишь запах ее духов — апельсины и цветы — вижу лишь крошечные морщинки в уголках ее зеленых глаз. Восемь лет назад, когда меня посадили, их у нее не было. Я уехал от девушки, и теперь, вернувшись, вижу, что той девушки больше нет. Теперь она женщина с болью в глазах, и всё благодаря мне.

— Я сожалею о том, что случилось с твоей мамой, — не подумав, выпаливаю я. — Я хотел пойти на похороны, но решил, что…

— Это было хорошей идеей — не приходить, — обрывает меня Кэсси. — Я имею в виду, на похороны.

Она по-прежнему прижимает платок к моему лицу. Даже не задумываясь, я поднимаю руку и обхватываю пальцами ее запястье. Я не вполне понимаю, зачем взял ее руку: чтобы убрать или наоборот, чтобы не отпускать. Ее кожа прохладная от стоящего снаружи мороза, но я весь горю, просто от того, что она рядом.