Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1 - [2]

Пользуясь безграмотностью большинства, атаман Андрей Бородин употребил во зло доверие войска и в течение трех лет не только не отдавал отчета в собранной сумме, но удерживал у казаков жалованье, уверяя их, что сбора недостаточно для уплаты в казну откупной суммы. Если же «некоторые из казаков напоминали Бородину об отчете, то он многих наказывал за то плетьми, яко озорников и людей мятежных»[6].

«Управляющие народом власти, – читаем мы в современной записке[7], – желая себя обогатить, не токмо общественную сумму расхищали, но и вновь, под видом народных общих нужд, неумеренные и необыкновенные на народ поборы налагали. Лихоимство же и бедным притеснение, тех властей обыкновенное было упражнение, для того что их власть, не имея никаких законов, так безызвестна, что не токмо народ, но и сам начальник границ ее не знает.

Сие все народ терпел, покуда ум властей народную глупость затмевал обманами, но как скоро сыскался человек те обманы ясно и очевидно народу истолковать, то они того своего благодетеля и выбрали себе предводителем и защитником».

Таким лицом явился казак Иван Логинов, сначала также желавший обогатиться на чужой счет.

Будучи атаманом в Сакмарском городке, Логинов по своей просьбе был уволен от этой должности и, прибыв в Яицкий городок, просил войскового атамана Бородина и бывших в войсковой канцелярии старшин принять его в товарищество по сбору денег, хорошо понимая, что дело это весьма выгодно для сборщиков. Под предлогом того, что Логинов не имел старшинского звания, Бородин отказал ему. Логинов обиделся, так как считал себя старше и «честнее атамана Бородина», потому что был старшинский сын и природный яицкий казак, а отец Бородина выходец и «барский человек». К тому же Бородин был назначен атаманом по распоряжению Военной коллегии, а не выбран казаками, по их обычаю, и, будучи произведен в подполковники, получил старшинство пред всеми. Такое возвышение Бородина вызвало к нему нерасположение населения, тем более что атаман кичился своим чином и считал себя вправе не соблюдать обычаев казаков и не отдавать в своих действиях отчета войску.

Логинов указывал казакам на злоупотребления войсковой канцелярии в расходовании сумм и порицал действия атамана, говоря, что он определяет в старшины только своих родственников. Бородин запретил Логинову ходить в казачьи круги, называл его дураком и донес Военной коллегии, что Логинов не только в кругах, но и в войсковой канцелярии «его, атамана, и старшин всякими непристойностями поносит, злословит и лучше себя никого не поставляет»[8].

Узнав об этом донесении, Логинов просил уволить его в Петербург, но атаман отказал, и тогда он ушел в Калмыцкую орду, к ханскому наместнику, бывшему в большой дружбе с его отцом. Там он выхлопотал себе у хана рекомендательное письмо, с которым и отправился в столицу.

Явившись в Военную коллегию, Логинов рассказал обо всех злоупотреблениях атамана и настолько успел расположить к себе лиц, присутствовавших в коллегии, что был произведен в старшины и назначен членом в войсковую канцелярию. «Хотя-де, говорилось в грамоте Яицкому войску[9], о производимых от них друг на друга жалобах, надлежало произвести следствие, но как коллегия не иное что усматривает только одно несогласие, того для велено его, Логинова, ко исправлению дел с прочими старшинами допустить, а чтоб он был у атамана в надлежащем послушании – в том обязать подпиской».

С этой грамотой Логинов отправился на Яик, но атаман Бородин и его сотрудники, старшины Мостовщиков и Мусатов, все-таки не приняли в товарищество, ссылаясь на то, что Логинов, будучи летами моложе их, как пожалованный указом коллегии, взял бы у них старшинство. Озлобленный новым отказом, Логинов решился стать во главе народной партии и объявить войску, что старшины и атаман ведут дело нечисто и потому не хотят принять его в товарищество по сбору войсковых денег. Привести в исполнение такое решение ему было тем удобнее, что войско находилось на плавне, и, следовательно, как раз наступало то время, когда казакам приходилось платить за пойманную рыбу. Логинов отправил на плавню двух казаков, Андрея Панова и Григория Михалина, с уведомлением, что указом Военной коллегии он пожалован старшиной и в присутствие в войсковую канцелярию товарищем к атаману Бородину, но он его не принимает. При этом Логинов поручил посланным объявить войску, что когда оно будет возвращаться с плавни в город, то не платило бы обыкновенных с подвод сборов, потому что деньги эти атаманом Бородиным собираются напрасно, и пусть войско потребует от него отчета в прежних сборах, от которых должно быть в остатке много денег.

– Я во всем этом деле буду вам помощник, – говорил Логинов, – надейтесь на меня, и я избавлю вас от несправедливого сбора.

Войско готово было перейти на сторону Логинова, но при возвращении с плавни оно, как и всегда было, остановилось в Кичиговой Луке, верстах в семи или восьми от города. Здесь, по обычаю, казаки собрались в круг для того, чтоб уведомить правителей-старшин о приближении своем к городу и выждать оттуда приказа атамана, по сколько с каждой подводы положено будет сбора. Сюда же приехал Логинов и, войдя в круг, уверял казаков, что платить с подвод им не следует.