Пугачев - [7]

Шрифт
Интервал

Круг зашумел, заволновался. Казаки говорили: «По войсковом атамане мы стрелять не будем и как командира своего в город впустим; генерала же за командира почитать не желаем, потому что и напред сего никогда не бывало, как ныне Черепов нами командует, от этого нам большая обида».

И еще кричали казаки: «Генерал хочет нас в регулярство [в солдачину] писать, и реку разделить, затем и атамана в дом не пускает».

Казаки бросились к дому, где жил генерал Черепов, и пытались вытащить его на площадь. Генеральских защитников забросали камнями.

— Ты хочешь нас писать в солдаты, — кричала толпа Черепову, — но мы все помрем, а до того себя не допустим.

Казаки требовали, чтобы Черепов снял пикеты и покинул город.

Огромная толпа бушевала перед генеральским домом. Через кухонный выход Черепов пробрался к Дону. Он хотел переправиться в крепость но казаки нагнали его, били кулаками, швыряли камнями, «за волосы драли и сюртук на нем изорвали».>{22} Дом Черепова был разгромлен, окна и двери выбиты, крыльцо разломано.

Казаки хотели утопить Черепова в реке, но потом решили повести его на расправу к атаману. Ефремов с большой свитой выехал навстречу бушевавшей толпе, вошел в середину ее и взял Черепова к себе в дом.

Узнав о событиях на Дону, Екатерина отправила в Черкасск капитан-поручика Ржевского с приказом во что бы то ни стало арестовать атамана. В ночь на 9 ноября Ржевский арестовал Ефремова и отвез в крепость.

В ту же ночь в Черкасске казаки ударили в набат. Прозвучали выстрелы вестовых пушек. Народ узнал об аресте Ефремова. Казаки ворвались в войсковую канцелярию и начали укорять наказного атамана Машлынина и старшин: «Вы выдали атамана и велели звонить на пожар. Всех вас перебить и в воду посадить! Мы пойдем в крепость, узнаем, там ли атаман».

На следующее утро несколько сот вооруженных казаков явились к крепостным форпостам, чтобы освободить Ефремова.

— Где атаман? — кричали казаки. — Жив ли он? Будут ли держать его в крепости или куда повезут?

Ответа они не получили. Погарцовав около крепости, казаки раз’ехались по домам с угрозами: «Ночью всем войском придем выручать своего атамана».>{23}

Ефремова срочно повезли в Петербург. Кроме непослушания, атамана обвинили в злоупотреблениях войсковыми суммами, во взяточничестве и других преступлениях и отправили в вечную ссылку.

Пугачев знал о всем происходящем, хотя сам он вряд ли принимал участие в этих тревожных и бурных событиях. Он видел, как Дон выходит из повиновения царице, и все больше укреплялся в твердом намерении бросить царскую службу.

Станичные атаманы и старые казаки, видя, что Пугачев «к выздоровлению безнадежен, ибо на ногах и на руках были величайшие раны»,>{24} посоветовали ему ехать в Черкасск, проситься в отставку. Пугачев оставил дома семью, сел в лодку и поплыл в Черкасск. Здесь интересно одно обстоятельство. В свою лодку Пугачев погрузил два пуда муки и два пуда пшена, повидимому, он заранее готовился к длительному путешествию. Он уже не рассчитывал на правительственную «милость» и решил, если его ходатайство встретит отказ, бежать. В Черкасске он заехал к казацкой вдове Скоробогатовой — вместе с ее сыном Пугачев воевал под Бендерами.

В тот же день он отправился в войсковую канцелярию и изложил свою просьбу. Ему предложили лечь в лазарет. Пугачев вспомнил армейское лечение и решил лечиться на собственный счет. Скоробогатова одобрила отказ казака от армейской медицины. «Нет, Пугачев, не ходи в лекарство, вить оно очень трудно»>{25}, сказала вдова и пустила в ход старинную армейскую медицину: покупала бараньи легкие и прикладывала их к больным ногам постояльца. Пациент почувствовал себя лучше.

Четыре дня пробыл Пугачев в Черкасске. Нельзя было оставаться долго в этом неопределенном положении. Отставки ему не дали. Предстояло либо вернуться домой в Зимовейскую и снова впречься в служебное ярмо, либо попытаться самому найти волю. Пугачев выбрал последнее.



>Наказание солдата палками во дворе казармы
>Зарисовка Г. Гейслера времени пребывания его в России (1790–1798 гг.)



>Наказание кнутом.
>С редкой гравюры Ж. Тилляра, сделанной с рисунка Ж. Принса

Он обменял муку и пшено на лошадь и поехал в Таганрог. Там жила его сестра замужем за донским казаком Павловым. В Таганроге Павлов очутился против воли: вместе с другими казаками его переселило сюда правительство из родной Зимовейской станицы, Павлов мечтал вырваться из Таганрога. С первой же беседы казаки убедились, что они — единомышленники.

Невеселые беседы вели казаки. Павлов говорил, что казацким вольностям пришел конец, что казаков хотят превратить в регулярную часть российской армии, с ротмистрами и полковниками, «хотят обучать по-гусарски и всяким регулярным военным подвигам». Да и вообще жить стало нелегко, прибавил Павлов, — «лесу нет и ездят за лесом недели по две и оттого многие казаки уже бегут».

— Не годится, чтоб переменять устав казачьей службы — вскричал Пугачев и посоветовал добиваться, «чтобы оставить казаков на таком основании, как деды и отцы войска донского служили».

Павлов ответил, что из этого ничего не выйдет: перемены зашли слишком далеко, казацких старшин уже нет, вместо них назначены ротмистры. Остается, заключил он, единственный выход — «бежать туда, куда наши глаза глядеть будут».


Рекомендуем почитать
Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Натали Палей. Супермодель из дома Романовых

Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.