Пугачев - [44]
В этот же день башкиры заняли Сарапуль. По дороге они брали у дворцовых крестьян деньги, провиант, фураж. В самом Сарапуле башкиры устроили форменный погром, башкирские камандиры безуспешно пытались сохранить какой-нибудь порядок.
Заняв город Осу, башкиры-сотники издали «наставление», где требовали от старосты иметь «смотрение» над казенным вином и солью, сохранять и записывать в приходо-расходную книгу вырученные от продажи соли и вина деньги, «никому напрасно обид и притеснения не чинить».
Движение перекинулось на пермские горные заводы. Приписные разбегались, разнося повсюду весть о восстании, рабочие отказывались работать. Заводы стали.
Горное начальство назначило премию в тысячу рублей за поимку Пугачева, готовилось к отпору.
Центром обороны должен был стать Юговский медеплавильный завод. Хотели перевести туда рабочих других заводов, но они открыто выражали свои симпатии Пугачеву и отказались итти на Юговский завод.
Приписные крестьяне выбрали «со всего мирского и общего согласия» сотника и старосту, чтобы «случившийся между заводскими жителями всякие ссоры и непорядочества усмирять».
Юговский сотник подчинился оперировавшему в районе Юговских заводов башкирскому полковнику Батыркаю Иткинину.
Иткинин предписал строго следить за дисциплиной, нарушителей наказывать беспощадно, учредить земскую избу — собирать деньги на мирские расходы, исправить кузницу для ковки оружия. Заводские конторы Иткинин разгромил, кабальные документы уничтожил, увез с завода деньги, одежду.
Приписные крестьяне послали Пугачеву «доношеиие». Они радовались, что «наше красное солнце, под землею скрыся ныне от восток восходит на всю вселенную и своею милостию хочет обогреть нас, нижаиша и сирых рабов» и заявляли, что «преклонением мы крестьяне, все единодушно свои главы до лица земли»>{136}. Крестьяне просили избавить их от «лютых и дивных зверей ядовитых, переломили бы вострые когти их, злодеев бояр и офицеров».>{137}
Волновался Ижевский завод. Надзиратель Губанов хотел оказать противодействие приближающий пугачевцам, но рабочие набросились на него с угрозой: «Когда у тебя брюхо цело — так и противься, а нам, де, противиться нечем».>{138}
Первого января 1774 года отряд татар, башкир вотяков вступил в завод.
Они об’явили населению о сложении недоимок и подушных податей, разграбили господские дома, заводские деньги отправили сидевшему под Уфой «его высокографскому сиятельству» Чике-Зарубину, набрали в казаки больше ста человек, остальных распустили по домам.
Почти все заводы и наиболее важные центры Прикамского края оказались теперь в руках пугачевцев, представленных здесь башкирами. Они раз’езжалн по краю, разглашали «императорские манифесты», закрывали, а иногда и разрушали заводы, забирали заводское имущество, конфисковали деньги, отпускали заводских рабочих или уводили их с собой.
Эти национальные отряды восставших действовали разрозненно, были плохо связаны с центром восстания — Чесноковкой (под Уфой), где укрепился Зарубин.
Силы Чики росли стремительно. Ядро его армии составляли заводские крестьяне и башкиры. Чина посылал отряды на завоевание различных пунктов-Табынского казака Ивана Кузнецова он отправил на заводы южного Урала. Кузнецов объявил новую власть на Саткинском, Златоустовском, Катав-Ивановском и других заводах.
Зарубинский штаб Чесноковка стала второй Бердой. Первоначально Чесноковка была Тесно с ней связана. Но получив от Пугачева титул «графа Чернышева», Чика стал совершенно самостоятельным командиром повстанческой армии и постепенно его связь с общим руководством восстания утратилась.
Чика назначал командиров, писал охранные листы и указы в подвластные местности о выборе новых старост и атаманов, о соблюдении порядка, о наборах в пугачевскую армию, об устройстве застав, о борьбе с разорительными набегами башкирских, татарских и отдельных казачьих отрядов, об искоренении врагов. В штабе «графа Чернышева» занимались вопросами снабжения обширного края, его административного и бытового устройства.
Чикинские манифесты проникали в Уфу. Какие-то люди по ночам расклеивали их на стенах домов, церквей, на воротах. Артиллерийской базой зарубинской армии был Воскресенский завод. Здесь отливали пушки, простые и «секретные» ядра, сдавали их в Чесноковку, в Берду. Случалось, что пушки и снаряды изготовлялись по готовым моделям, по формам, присылаемым из пугачевского главного штаба. Важными техническими и военными базами служили прикамские заводы — Ижевский, Воткинский и другие.
Зарубин назначал на заводы своих представителей из мастеровых или приписных крестьян данного завода. На их обязанности лежал набор людей, поставка оружия, провианта, денег для армии.
В конце 1773 года выдвигается, как один из наиболее активных пугачевцев, герой башкирского народа — полковник Салават Юлаев.
О подвигах богатыря Салавата башкирский народ сложил немало песен; которые из них приписываются самому герою. Салават пел про Урал:
Пел о том, как за свободу родины:
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.