Птица счастья - [26]

В молчании они закончили обед. Джерет протянул руку через стол и дотронулся до ее запястья:

— Малыш, — тихо проговорил он, ласково перебирая ее пальцы. — Я не думаю, что Гай станет еще раз драться с вашим сыном, но если это все-таки случится, скажите мне об этом сразу же.

— Вы не были с ним слишком строги, да?

Джерет нахмурился.

— Нет. Гая не так уж трудно вразумить. Вам тоже необходимо научить Райана себя защищать.

— Я против того, чтобы Райан дрался, — тихо ответила Кортни. Ей очень хотелось убрать руку, но она не осмеливалась нарушить хрупкое равновесие разговора. — Мой сын еще очень мал, и ему ничего не известно о жестокости. — Наконец Кортни сумела отодвинуться и голос ее зазвучал ровнее:

— Думаю, так и должно быть. Райан не должен вырасти хулиганом, рассчитывающим только на свои кулаки.

— Вот черт! Малыш, но так мальчишек не воспитывают. Ребенок обязан уметь защищаться.

— Вы на все смотрите с позиции грубой силы, — заметила Кортни.

Разговор принимал опасный оборот. Джерет подскочил на стуле и, засунув руки за пояс, принялся внимательно изучать ее лицо.

— В физической силе есть много привлекательного, — тихо проговорил он.

Кортни глубоко вздохнула и спросила себя, сможет ли она провести не краснея хоть пять минут в обществе этого человека.

— Не переиначивайте мои слова.

— Ни в коем случае. Я лишь отвечаю на ваше замечание.

— Однако речь шла о детях. Я чувствую, что мне не удастся вас переубедить. Ваши принципы такие же твердолобые, как и вы сами.

Джерет усмехнулся.

— Что вы говорите? Если я отвечу вам сейчас в таком же духе, ваши нежные щечки снова покраснеют. Так что, пожалуй, не буду.

В сердцах Кортни поднялась, собрала грязную посуду и понесла ее в мойку.

— Оставьте, — предложил Джерет, — Гай все вымоет, когда вернется из школы.

— Могу представить, как он это делает!

— Прекрасно. Именно он убирал сегодня после завтрака.

— Так какой же была ваша жена? — повторила свой вопрос Кортни. — Любила перец и так же сквернословила?

— Лия была замечательной. Хотя нет ничего плохого и в том, что люди едят острый перец, иногда даже ругаются. От вас, Малыш, за милю несет ханжеством и снобизмом, — Джерет улыбнулся, — пока вы не начинаете целоваться. Тогда, слава Богу, вам не удается контролировать себя. — Отвернувшись, Кортни сосредоточенно терла стол. — Да оставьте вы хлопоты. Вчера утром я не смог найти и половины своих вещей.

— Я их выстирала.

— Но вы же не стирали мои трусы?

— Разве? — Кортни едва сдержала желание выругаться.

— Прекрасно знаете, что не стирали. Вы аккуратненько замаскировали их рубашкой и оставили на месте. А ваш муж, он сам стирал свое нижнее белье?

— Я ухожу домой. — Кортни стала лихорадочно собирать свои вещи в корзинку.

— Я только поинтересовался…

— Мистер Кэлхоун, вы — мерзкий, сексуально озабоченный репейник! — наконец вырвалось у Кортни.

Джерет ухмыльнулся, встал со стула и повторил:

— Сексуально озабоченный репейник? Вы явно хотите целоваться, несмотря на чопорность и приступы раздражения. Малыш, вам безусловно это нравится.

Вновь залившись краской, Кортни не ответила и еще быстрее принялась заталкивать в корзину пакеты и коробочки.

— Если вы не перестанете суетиться, с вами случится удар.

Никак не отреагировав на уничтожающий взгляд Кортни, Джерет заявил:

— Скоро начинается школьный карнавал, я возьму вас с Райаном на пикник.

— Нет уж, благодарю? Весь ваш пикник будет состоять из перца с пивом.

— Можно прихватить и немного перца. Мальчишки смогут ближе познакомиться.

— Кажется, Гай и Райан и сейчас знакомы достаточно хорошо для того, чтобы не выносить друг друга.

— Вот мы и дадим им шанс подружиться.

— Сомневаюсь, они такие разные.

— Ну и прекрасно, мы с вами тоже не пара сапог, а как подходим.

Кортни так растерялась, что вспылила.

— Как вы можете говорить такие вещи?!

— Если мы можем беседовать о птицах и о детях, то можем… — его глаза потемнели.

— Мне безразлично, что мы можем! Я не собираюсь больше вас слушать. — Неожиданно Кортни осознала весь комизм ситуации и от души рассмеялась. — Извините. Откуда вы так хорошо знаете птиц?

— За одним исключением, я очень люблю птиц. Люблю лошадей и собак. Моя жена Лия много лет была членом общества любителей природы, и я часто ей помогал. Даже купил две пары лебедей для пруда.

— Так это были ваши лебеди? Как здорово. Они великолепны.

— Пожалуй. Ах, да, ведь частично пруд является собственностью заповедника. Конечно, вы видели их. Оказывается, Малыш, в чем-то мы с вами можем достигнуть согласия. И еще я не просто хорошо разбираюсь в птицах, у нас даже была домашняя ворона.

— Тогда как же вы могли стрелять в сокола?

— Не надо путать одно с другим. Ваш сокол ужасно противный. Любая из мелких пташек, на которых он охотится, подтвердит мои слова.

— Мы вырастили Эбенезера и очень любим его. Он ручной и никому не причиняет зла намеренно.

— Все далеко не так, Малыш.

Звук приближающейся к дому автомашины прервал разговор.

— Приехал мой брат, Кент, — выглянув в окно, сообщил Джерет.

— И сколько у вас братьев?

— Два, Лонни и Кент.

Шум мотора прекратился, хлопнула входная дверь, и на крыльце раздались шаги.

— Эй, Джерет, привет! — с порога закричал Кент.