Птица и охотник - [7]

– Пошли, – скомандовала Нок, – и так задержались. Сейчас забежим в Корабельный двор, побудем на молитве, совсем не долго. И на Песчаную косу, купаться. Это здорово, тебе понравится.

На руках новенькой темнели два кожаных браслета. Завязанные на простой узел, с продетыми крупными деревянными бусинами и небольшими медными бляхами, на которых изображались оскаленные головы зменграхов. Изображение грубое, дешевое. Но это не важно. Важно, что браслеты защищали от злых духов.

#4. Нок

Тонкие струи водопада напоминали волосы девушки. Прозрачные длинные волосы, чуть кудрявые. Они разбивались о небольшую затоку, рождая искрящуюся водяную пыль. Недаром этот водопад еще называли Прядями Набары. Здесь, в неглубокой затоке, Нок и Еж всегда купались.

Травку сюда редко приводили. Вдруг та начнет кричать, визжать… Что им тогда с ней делать? Нет, девочку лучше держать взаперти, чтобы никто ее не видел.

Новенькую девочку теперь тоже звали Нок. Стала возникать путаница, но мама Мабуса быстро нашла выход.

– Ну-ка, Малышка, снимай с себя эти лохмотья. Вот твоя новая одежда, – сказала она, принеся к хижине, где сидели дети, корзинку с новыми вещами.

Сшитая из тонкого синего ситца туника длиной до колен, по вороту вышита бисером, рукава собраны у локтей. И широкие шаровары из темного, немаркого ситца. Удобные, не очень длинные. В самый раз для девочки Нок.

– Будешь ходить в этом. Волосы мы тебе первое время будем стричь, чтобы отросли эти куцые стрелки. Стричь на полную Аниес, только так. И каждую неделю я буду смазывать их у корней маслом розовых цветов, чтобы они росли густыми и блестящими. Глянь на нашу большую Нок – правда, красавица?

Мама Мабуса захватила широкой ладонью две длиннющие косы Нок и слегка дернула. После добавила:

– И из тебя мы такую красавицу сделаем. Чтобы каждый мужчина, завидев тебя в храме Набары, принялся трясти свой кошелек, надеясь наскрести на твою ночь любви. Поверь мне, деточка, уж я-то знаю толк в женской красоте. Мотай на ус, Малышка.

Еж и Нок тоже стали называть новенькую Малышка. Так ведь гораздо удобнее.

– Имена мы сами придумываем, – деловито начал пояснять Еж, когда, выкупавшись, все трое устроились на плетеной из травы циновке у самой кромки беспокойного моря, – мы ведь рабы, а рабам имена не положены. Ну, настоящие имена, которые заносятся в городскую Книгу живущих у старейшин города. Меня Нок назвала Ежом, потому что раньше я был злым и все время ругался. Она говорила, что я колючий, как еж. А мама Мабуса давала мне подзатыльники. – Еж усмехнулся, зачерпнул горсть теплого желтого песка и насыпал на свой смуглый живот.

– А Травка? – несмело спросила Малышка.

– Ее назвала Нок. Надо же было как-то звать ребенка. Хотя вообще-то, – Еж понизил голос и оглянулся, после продолжил: – это девочка храма духов Днагао. Она страшная, и ей имя не положено. Она – Без Имени. Девочка Без Имени. Только молчи об этом. Иначе сама увидишь, что случится. Сама увидишь.

Нок торопливо дотронулась до браслетов, после поднесла руку к губам, провела по ним, сжала в кулак, выпустила что-то невидимое в воздух перед собой и проговорила:

– Заберите, духи, все плохое, пошлите хорошее. Еж, не говори, а то – сам знаешь. Давайте лучше поедим. Мама Мабуса нам сложила в котомку лепешек, жареной рыбы, огурцов и немного перца. Ешь, небось у себя на родине и не видала такого.

Малышка дернула плечом. Схватилась за кусок еще теплой лепешки и широко распахнула глаза, когда увидела три большие рыбины с хрустящей корочкой.

– Это повар на обед нажарил рыбы. Сварил казан плова, но его неудобно носить в котомке. Еды тут хватает, море всех кормит. Да и земля щедрая, хоть и оранжевого цвета, – пояснила Нок.

Какое-то время все жевали молча. Ласково плескался у ног неугомонный прибой, изредка кричали чайки, отбирая друг у друга рыбу. На противоположной стороне бухты качались огромные корабли, темнели их влажные бока и реяли разноцветные флаги на мачтах. Еж бы мог много рассказать об этих флагах, он хорошо ориентировался в картах и расположении островов. Знал, как удобно пройти в бухту, где находятся мели и куда направляются течения. Он умел ловко и быстро ловить рыбу, и мама Мабуса нередко посылала его в ночь на мол, на рыбалку.

Да и почему бы Ежу не знать все о кораблях и островах, если он каждый вечер прислуживал морякам и капитанам в таверне, впитывая, как губка, их рассказы, разглядывая карты, которые они стелили на столах, и смеялся их шуткам, крепким и соленым, как морские волны.

Нок тоже хорошо разбиралась и в морских байках, и в картах. Но ее это мало интересовало. Негоже девочке, которую растят для храма Набары, показывать свою грамотность. Не для того наносили ей на предплечья цветочки, чтобы она демонстрировала свой ум. Не ум ценен в девушке, а красота. Красота – вот то достоинство, которое придает ей ценность в глазах мужчины.

Потому, развалившись на теплом песке, Нок щурила глаза от солнца и наслаждалась покоем, не обращая внимания на то, как Еж перечисляет названия всех кораблей, что стояли на рейде в бухте Линна.

– Вы никогда не думали о том, чтобы убежать? – вдруг спросила Малышка.