Псы войны. Гексалогия - [4]

Взяв автомат наперевес, Жан рывком распахнули дверь.

— Руки вверх! Бросай оружие! — закричал Патрик. Люди в караулке вяло среагировали на крик, но руки подняли. Держа автомат наизготовку, Жан быстро обыскал сержанта, но оружия не нашёл. Лангаротти жестом приказал солдатам встать и пнул их в сторону камер. Все они забиты битком, и вонь в них стоит ужасная. В ящике стола Жан обнаружил кольцо с ключами. Немного поразмыслив, он кинул связку под ноги Патрику:

— Посторожи, — приказал он, заворачивая в коридор. Дверь в кабинет была открыта так, что был виден сидевший за столом сидел сухощавый мулат лет пятидесяти с семитскими чертами лица.

— Именем революции приказываю сдать оружие, — сказал Жан по-французски и вопросительно посмотрел на офицера.

— Молодой человек, — на хорошем французском ответил ему полицейский, — я уже знаю о событиях во дворце, и если бы хотел Вы и Ваш напарник были бы давно на том свете. Посмотрите… — Он кивком указал ему за спину. Жан невольно скосил взгляд. В стену была вмурована небольшая металлическая дверь, на которой стояла надпись: "Оружейная" и висел большой амбарный замок.

— Но, вам повезло, — спокойно продолжал мулат, кладя на стол ключ, — я поддерживаю революцию и хочу вместе со всеми своими людьми присоединиться к революции. — Ах, да, забыл представиться — Кирк Хорас, субинтендант полиции.

— ? — Жан несколько растерялся, — я должен связаться с командованием, чтобы согласовать Ваши предложения.

— Понимаю, — вежливо отвечал Хорас. — Могу предложить Вам кофе…

Жан с трудом связался с Шенноном, чтобы вкратце описать своё положение.

— Чёрт знает, что! — выругался Шеннон. Такой поворот событий застал его врасплох. После некоторого раздумья он сказал: — Жан, забери у него оружие и возвращайся во дворец. А этот пусть сидит со своими людьми в управлении, ждёт дальнейших распоряжений. И не забудь освободить заключённых…

Всё это Лангаротти повторил Хорасу, но тот замахал руками:

— Что вы, что вы! Через час наше учереждение разнесут на части. А рядом банк, суд, таможня, парламент, министерства…

Вняв доводам полицейского, Жан вновь связался с Шенноном:

— Ладно, оставайся и жди смены, — последовало распоряжение.

— Кирк, что вы скажете о своих людях?

— Кто хотел — убежал, — последовал короткий ответ. — Этим — некуда, поэтому они остались, — он налил из термоса горячий кофе в кружку и пододвинул её к Жану. — У меня из двадцати человек по штату осталось всего четыре.

— Как зовут дежурного? — спросил тот, отхлёбывая из кружки. Кофе был никакой.

— Сержант Энгер Ракка.

— Патрик, пусть сержант зайдёт к нам! — крикнул Лангаротти в распахнутую дверь и отставил кружку.

— Да, мсье! — последовал ответ. На всякий случай Жан сместился к окну, держа автомат на боевом взводе. В комнату вошёл сержант. Это был щуплый человечек, черный и очень худой. Войдя в кабинет Хора, он громко топнул ногой и вытянулся по стойке смирно. Взгляд его метался от начальника к Жану и обратно.

— Энгер, как ты относищься к революции, — покровительственным тоном спросил его шеф. Глаза сержанта забегали ещё быстрее. Он было открыл рот, но затем сжал его так, что губы превратились в узкую полоску.

— Президент убит, — после эффектной паузы продолжил Хорас. — Тебе не надо бояться его жу-жу. Что скажешь теперь?

— Я… всегда…буду…готов… служить…Зангаро! — отрывисто прокричал сержант, делая глубокий вдох перед каждым словом. Глаза его завершили свой бег и упёрлись в стену, на которой висел портрет Жана Кимбы. Проследив за его взглядом, Жан усмехнулся.

— Ну вот и отлично, — сказал Хорас. — Открой допросную и скажи этим двум бездельникам, Борда и Энво, чтобы они привели туда заключённых. Офицер, — он кивнул на Жана, — хочет с ними поговорить. Да, а потом, сними это, — он указал на портрет. Громко топнув ногой, Ракка отдал честь и вышел.

— Исполнительный малый, — охарактеризовал своего подчинённого Хорас, — далеко пойдёт…

— Если не пристрелят, — в тон ему ответил Жан. За время разговора он удобно устроился на подоконнике и, опустив автомат, обмотав левую кисть кожаным ремнем, молча водил по нему лезвием ножа. Митнут через пять зашёл Ракка, что-то сказал начальнику на местном языке. Хорас поднялся из-за стола:

— Я — к заключённым, — и вышел в коридор.

Тем временем, Ракка подошёл к стене, на которой висел портрет убитого президента. Жан с интересом наблюдал за ним. Щуплому сержанту не хватило ни роста, ни сил, чтобы аккуратно его снять: соскочив с крюкаа, тяжёлая рама накренилась и съехала вбок. Ракка потерял равновесие и оступился. Угол шкафа распорол холст с весёлым треском, после чего рама плавно спикировала на пол и с треском раскололась на несколько частей, стекло разлетелось на мелкие осколки. Ракка с ужасом смотрел на останки изображения диктатора Зангаро.

На шум вбежал Патрик. Увидев Жана невозмутимо сидящего на подоконнике, он опустил автомат и не к месту сказал:

— Скоро рассвет!

Жан посмотрел на часы — была половина шестого. То, что он увидел в застенке, поразило даже его. В нём стоял невыносимый, густой запах сваленных в кучу человеческих тел, заляпанных калом и грязью. Грязные белые кирпичи стен, чёрные решётки и глиняный пол шести пещеровидных камер были перепачканы кровью и экскрементами. Впервой из них находилось по трое или четверо абсолютно нагих заключённых. Они находились в ступоре или без сознания. В соседней камере кто-то ревел, кто-то рыдал. Жан вопросительно посмотрел на Хораса: тот пожал плечами: