ПСС. Том 47. Дневники и записные книжки, 1854-1857 гг. - [6]

Упрекнуть долженъ себя нынче только за лѣнь, хотя писалъ и обдумалъ впередъ много хорошаго, но слишкомъ мало и лѣниво. (1)

12 Іюля. Съ утра чувствовалъ въ головѣ тяжесть и не могъ преодолѣть себя, чтобы заниматься. Весь день читалъ Современникъ. Эсфирь (Холодный домъ) говоритъ, что дѣтская молитва ея состояла въ обѣщаніи, которое она дала Богу 1) всегда быть трудолюбивой, 2) чистосердечной, 3) довольной и 4) стараться снискивать любовь всѣхъ окружающихъ ее. Какъ просты, какъ милы, удобоисполнимы и велики эти 4 правила. Вечеромъ позвалъ къ себѣ Антропова, чтобы взять денегъ, и спорилъ съ нимъ, т. е. присутствіе его возбуждало мои мысли. Я люблю это, хотя къ этому примѣшивается всегда непріятное и дурное чувство, что онъ не можетъ оцѣнить моихъ мыслей. Зашелъ и Шубинъ съ своимъ тщеславно униженнымъ лицомъ и взглядомъ на вещи. За что я это написалъ? Не знаю. — Упрекаю себя за лѣнь. (1)

13 Iюля.

Моя молитва. «Вѣрую во единаго всемогущаго и добраго Бога, въ безсмертіе души и въ вѣчное возмездіе по дѣламъ нашимъ;15 желаю вѣровать въ религію отцовъ моихъ и уважаю ее». ——

«Отче нашъ» и т. д. «За упокой и за спасеніе род[ителей]». «Благодарю тебя, Господи за милости Твои, за то... за то и за то. (При этомъ вспомни все, что было для тебя счастливаго.)16 Прошу, внуши мнѣ благія предпріятія и мысли, и дай мнѣ счастія и успѣха въ нихъ. — Помоги мнѣ исправляться отъ пороковъ моихъ;17 избави меня отъ болѣзней, страданій, ссоръ, долговъ и униженій. —

Даруй мнѣ въ твердой вѣрѣ и надеждѣ на Тебя, въ любви къ другимъ и отъ другихъ18 съ спокойной совѣстью и пользой для ближняго жить и умереть.19 Даруй мнѣ творить добро и избѣгать зла; но будетъ со мной добро или зло, да будетъ пресвятая воля твоя! Даруй мнѣ добра, истиннаго! Г[оспо]ди помилуй! Г[оспо]ди помилуй, Г[оспо]ди помилуй! —

Утро очень позднее, потому что всталъ въ 10,20 читалъ о Черногоріи, писалъ немного и болталъ съ товарищами, которые зашли ко мнѣ. Послѣ обѣда долженъ былъ принуждать себя, чтобы написать немного и не отчетливо. Часовъ въ 9 пріѣхалъ Бартоломей, съ нимъ я выѣхалъ въ первый разъ, былъ въ Херестреу и болталъ до 12. Могъ бы упрекнуть себя за лѣнь, но принявъ во вниманіе стараніе и болѣзнь — прощаю, но —подлость, когда я попросилъ Доктора разрѣзать мнѣ дырочку и потомъ испугался и просилъ отложить, стоитъ палокъ, плетей. (1)

14 Іюля. Утромъ, кромѣ обыкновенная чтенія Гёте и подвертывавшихся книжонокъ, написалъ Жданова, но насчетъ личности Велинчука все еще не рѣшился. — Нынче опять рѣзали мнѣ пахъ и опять я принималъ клороформъ. Впечатлѣніе было ужъ не такъ непріятно, но такъ странно — я слышалъ звонъ инструментовъ, но не слыхалъ боли. Вечеръ сидѣли у меня Новережскій, Шубинъ и Антроповъ. Получилъ письмо отъ старосты: Цвѣтковъ Терентій и 2 дворовые пойдутъ въ рекр[уты], выборъ хорошъ. Старый Башибузукъ непремѣнно хочетъ, прежде чѣмъ пустить въ ходъ мой переводъ, извѣстить о томъ Князя. Не подумать ли мнѣ о этомъ переводѣ? Можетъ быть я не переработаю свой характеръ, a сдѣлаю только одну и важную глупость изъ желанія переработать его. Есть-ли нерѣшительность капитальной недостатокъ — такой, отъ котораго нужно исправляться? Не есть ли два рода характеровъ одинаково достойные: одни рѣшительные, другіе обдуманные? Не принадлежу [ли] я къ послѣднимъ? И желаніе мое исправиться не есть ли желаніе быть тѣмъ, чѣмъ я не есмь, какъ говоритъ A[lphonse] Karr. Мнѣ кажется, что это правда. Есть недостатки болѣе положительныя (абсолютныя), какъ то лѣнь, ложь, раздражительность, эгоизмъ, которыя всегда недостатки. —————

15 Іюля. Рано нынче разбудилъ меня Докторъ, и благодаря этому случаю, я написалъ въ утро довольно много — все передѣлывалъ старое — описаніе солдатъ. — Вечеромъ тоже пописалъ немного и читалъ Verschwörung von Viesko. Я начинаю понимать драму вообще. Хотя въ этомъ я иду совершенно противуположнымъ путемъ большинству, я доволенъ этимъ какъ21 средствомъ, дающимъ мнѣ новое поэтическое наслажденіе. Послѣ чая зашелъ ко мнѣ Шубинъ, Тишкевичъ и Вержбицкій, который много интереснаго мнѣ прекрасно разсказывалъ про дѣло подъ Слободзеей. Я очень недоволенъ собой, первое за то, что срывалъ цѣлый день прыщи, которыми у меня покрыто лицо и тѣло и носъ, что начинаетъ мучить меня, и второе, за глупое бѣшенство, которое вдругъ напало на меня за обѣдомъ на Алешку. (2) ————————————————

16 Іюля. Съ 10 часовъ до 2 писалъ пристально и окончилъ описаніе солдатъ; за то дальше идетъ туго. Былъ вечеромъ у меня Д. Горчаковъ, и дружба, которую онъ показалъ мнѣ, произвела это славное замираніе сердца, которое производитъ во мнѣ истинное чувство и котораго я давно не испытывалъ. Потомъ заѣхалъ Бартоломей, и я вѣрно обидѣлъ его немного тѣмъ, что сказалъ, что у него дурной выговоръ. Пора мнѣ перестать водиться съ молодежью, хотя я никогда и не водился съ ней хорошенько, какъ другіе; но дѣло въ томъ, что теперь мнѣ легче и пріятнѣе быть съ стариками, чѣмъ съ очень молодыми людьми. Здоровье такъ сякъ. Забылъ записать что-то хорошее или важное — не помню. Упрекаю себя нынче только за Бартоломея. ——————