ПСС. Том 47. Дневники и записные книжки, 1854-1857 гг. - [4]
4 Іюля. Главные мои недостатки. 1) Неосновательность (подъ этимъ я разумѣю: нерѣшительность, непостоянство4 и непослѣдовательность. 2) Непріятный тяжелый характеръ, раздражительность, излишнее самолюбіе, тщеславіе. 3) Привычка къ праздности. — Буду стараться постоянно наблюдать за этими 3 основными пороками и записывать всякій разъ, что буду впадать въ нихъ. — Уже нынче я спорилъ съ Антропов[ымъ] о томъ, должно ли или нѣтъ ему ѣхать въ Журжу, съ раздраж[ительностью] и излишнимъ самолюбіемъ. —
Я обѣдалъ дома довольно спокойно, хорошо и дешево. Бартоломей обѣщалъ было читать со мной Pictures from Italy, но бѣдняжка нашелъ, что это слышкомъ скучно, и поэтому мы сочли за лучшее болтать съ нимъ до поздняго вечера. — Онъ, кажется, добрый и съ хорошимъ направленіемъ мальчикъ; но молодъ.....
Здоровье мое какъ будто лучше, но боюсь еще вѣрить. — Былъ неосноват[еленъ] съ Новережскимъ, не кончивъ дѣла о рапортѣ; раздражителенъ съ Антроповымъ и — увы — опять лѣнился, ничего не сдѣлалъ, кромѣ этой страницы дневника. Получилъ письмо отъ тетки и Митиньки, на которое завтра надо будетъ отвѣтить. (3)5
5 Іюля. Читалъ во время чаю, обѣда и десерта, утро же все писалъ одно письмо тетинькѣ, которое пошлю, несмотря на то, что французскій слогъ его мнѣ очень не нравится. — Миѣ со дня на день становится труднѣе объясняться и писать по французски, надо же эту глупую манеру писать и говорить на языкѣ, который плохо знаешь! — А сколько хлопотъ, потеряннаго времени, неясности въ мысляхъ и нечистоты въ природномъ языкѣ изъ за этой манеры, а необходимо!
Вечеромъ написалъ съ главу Зап[исокъ] Феерв[еркера] съ увлеченіемъ и порядочно. Олхинъ 2 раза былъ у меня, чего мнѣ совершенно ненужно записывать, потому что чудесныя выраженія глупости, которыя вырывались у него, я не запомню оттого, что запишу ихъ. — Поѣлъ фруктовъ, несмотря на поносъ, и поручилъ Олхину нанять фортепьяно, вотъ двѣ ошибки противъ основательности. Главный мой недостатокъ состоитъ въ недостаткѣ терпимости къ себѣ и другимъ. Это не правило, а мысль, которую почему не записать сюда. Она напомнить черезъ нѣсколько времени то моральное состоите, въ которомъ я находился 5-го Іюля 1854 года. (2)
6 Іюля. Цѣлый день читалъ то Лермонтова], то Гёте, то Alphonse Karr’a и не могъ приняться за дѣло. — Какъ я не говорю, что я не честолюбивъ, и сколько ни стараюсь быть искреннимъ въ этомъ, le bout de l’oreille se montre malgré moi.6 Мнѣ непріятно было узнать сегодня, что Осипъ Сержпут[овскій] контуженъ и о немъ донесено: Государю. Зависть.... и изъ за какой пошлости и къ какой дряни!
Нынче весь день былъ день непріятныхъ воспоминаній. То воспоминаніе о долгѣ Зубкову мучало меня. (Насчетъ его я было7 раздумалъ переходъ въ конную артиллерію, по потомъ рѣшился, оставивъ дѣло, какъ есть, ждать до 55-го года.) То воспоминаніе о томъ, что я будто слишкомъ много позволялъ своему Генералу, мучало меня. Обдумавъ хорошенько, выходить напротивъ, что я слишкомъ много себѣ позволялъ съ нимъ. — Чтобы естественно быть гордымъ (fier) надо или быть дуракомъ (чѣмъ я не могу быть), или быть довольнымъ собою, за чѣмъ я не былъ со времени своего пріѣзда въ армію. За нынѣшній [день] 2 упрека я могу и долженъ себѣ сдѣлать: 1) непростительная цѣлый день лѣнь и слѣдствіе ея — праздность и 2) просьба къ (Олхину о фортепьяно, на что у меня нѣтъ достаточно денегъ.) (1)
7 Іюля. Скромности у меня нѣтъ! вотъ мой большой недостатокъ. —
Что я такое? Одинъ изъ 4-хъ сыновей отставнаго Подполковника, оставшійся съ 7 лѣтняго возраста безъ родителей подъ опекой женщинъ и постороннихъ, не получившій ни свѣтскаго, ни ученаго образованія и вышедшій на волю 17-ти лѣтъ, безъ большого состоянія, безъ всякаго общественнаго положенія и, главное, безъ правилъ; человѣкъ, разстроившій свои дѣла до послѣдней крайности, безъ цѣли и наслажденія проведшій лучшія года своей жизни, наконецъ изгнавшій себя на Кавказъ, чтобъ бѣжать отъ долговъ и, главное, привычекъ, а оттуда,8 придравшись къ какимъ-то связямъ, существовавшимъ между его отцомъ и Командующимъ арміей, перешедшій въ Дунайскую армію 26 лѣтъ, прапорщикомъ, почти безъ средствъ9 кромѣ жалованья (потому что тѣ средства, которыя у него есть, онъ долженъ употребить на уплату оставшихся долговъ), безъ покровителей, безъ умѣнья жить въ свѣтѣ, безъ знанія службы, безъ практическихъ способностей; но — съ огромнымъ самолюбіемъ! Да, вотъ мое общественное положеніе. Посмотримъ, что такое моя личность. —
Я дуренъ собой, неловокъ, нечистоплотенъ и свѣтски необразованъ. — Я раздражителенъ, скученъ для другихъ, нескроменъ, нетерпимъ (intolérant) и стыдливъ, какъ ребенокъ. — Я почти невѣжда. Что я знаю, тому я выучился кое какъ самъ, урывками, безъ связи, безъ толку и то такъ мало. — Я невоздерженъ, нерѣшителенъ, непостояненъ, глупо-тщеславенъ и пылокъ, какъ всѣ безхарактерные люди. Я не храбръ. Я неакуратенъ въ жизни и такъ лѣнивъ, что праздность сдѣлалась для меня почти неодолимой привычкой. — Я уменъ, но умъ мой еще никогда ни на чемъ не былъ основательно испытанъ. У меня нѣтъ ни ума практическаго, ни ума свѣтскаго, ни ума дѣловаго. — Я честенъ, т. е. я люблю добро, сдѣлалъ привычку любить его; и когда отклоняюсь отъ него, бываю недоволенъ собой и возвращаюсь къ нему съ удовольствіемъ; но есть вещи, который я люблю больше добра — славу. Я такъ честолюбивъ и такъ мало чувство это было удовлетворено, что часто, боюсь, я могу выбрать между славой и добродѣтелыо первую, ежели бы мнѣ пришлось выбирать изъ нихъ. ______________
