ПСС. Том 47. Дневники и записные книжки, 1854-1857 гг. - [198]

12/24 июля. Стр. 146—147.

1995.146³⁴—141¹. В первой линии... Во 2-й линии, — Вероятно, Толстой ехал из Штутгарта в Баден-Баден с пересадкой: в Дневнике он отмечает своих спутников на обеих железнодорожных линиях, по которым он проезжал: первая принадлежала к вюртембергским железным дорогам, вторая — к дорогам баденским, чем вероятно и вызывалась необходимость пересадки: система прямого железнодорожного сообщения установилась в Германии в полной мере только после ее объединения в 1871 г.

1996.147^1—2. француз Ogier — банкир, — Об этом лице не удалось собрать никаких сведений. По возвращении в Россию Толстой записывает в Дневнике 11 августа: «Письмо от Pegot-Ogier», которому он на другой день написал ответ.

1997.147². с ним в Баден. — Баден-Баден — известный курорт в великом герцогстве Баденском, бывший особенно модным в середине XIX столетия и привлекавший к себе многочисленных пациентов и путешественников из разных стран Европы. До 1873 г. в Баден-Бадене функционировал открытый игорный дом с рулеткой, игра в которую была запрещена во всех европейских городах, за исключением Монако; поэтому ради рулетки сюда съезжались отовсюду любители азарта. В Баден-Бадене происходит действие романа Тургенева «Дым» и романа Достоевского «Игрок».

1998.147³. Корсаковой сын. — Вероятно, Николай Сергеевич Римский-Корсаков (1829—1875), московский знакомый Толстого. О нем см. прим. 130.

1999.147³. Горчаков, — О нем см. прим. 1485.

2000.147³. Самарин — Вероятно, кто-нибудь из младших братьев писателя-славянофила Юрия Федоровича Самарина, скорее всего Владимир Федорович (1827—1872) или Петр Федорович (1831—1901).

2001.147⁴. Полонский — Яков Петрович Полонский, поэт. О нем см. прим. 1223. Лето 1857 г. Полонский проводил в Баден-Бадене, вместе с семьей

А. О. Смирновой, в качестве воспитателя ее единственного сына Миши.

2002.147⁵. все бегал в рулетку. — Рулетка — азартная игра, производящаяся при помощи особого прибора, представляющего собой вертящийся круг (roulette), по которому катится костяной шарик: выигрывают те номера или серии номеров, на которых этот шарик останавливается.

2003.147^5—6. Смирновой обед. — Александра Осиповна Смирнова, рожд. Россет (1809—1882), дочь французского эмигранта Joseph de Rosset, воспитывалась в Екатерининском институте в Петербурге, где ее преподавателем русского языка был П. А. Плетнев, друг Пушкина и Жуковского. До своего замужества она состояла фрейлиной императриц Марьи Федоровны и Александры Федоровны. В 1832 г. она вышла замуж за камер-юнкера Николая Михайловича Смирнова (1808—1870). В годы своей молодости А. О. Смирнова привлекала к себе внимание петербургского общества, в котором создала себе особое и независимое положение. В 1830-х гг. ее гостиная являлась одним из центров культурной жизни Петербурга, своего рода литературным салоном, в котором собирались наиболее выдающиеся писатели того времени, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Жуковский, Вяземский, Одоевский, Хомяков и др. Со многими из них Смирнова находилась в дружеских отношениях; поэты воспевали ее в своих стихах: Пушкин («В тревоге пестрой и бесплодной»), Лермонтов («Без вас хочу сказать вам много»), Хомяков, Жуковский, Мятлев; Гоголь состоял с ней в деятельной переписке; П. А. Вяземский в своей «Старой записной книжке» написал положительную характеристику Смирновой. Впрочем, следует отметить, что все эти хвалебные оценки относятся к эпохе физического и духовного расцвета Смирновой; с годами, повидимому, отрицательные черты ее характера начали всё более и более выступать наружу, заслоняя ее положительные качества; поэтому лица, близко знавшие ее в этот период жизни, как И. С. Аксаков и Я. П. Полонский, отмечают ее душевную холодность и сухость, нетерпимость, эгоизм и пренебрежение к людям; мало симпатичными чертами изобразил ее и Тургенев в «Рудине», в лице Ласунской. На Толстого, судя по записям Дневника, она также не произвела благоприятного впечатления, хотя это и не помешало ему посещать ее почти ежедневно, во время своего пребывания в Баден-Бадене. — Сведения о Смирновой, а также и ее литературное наследие, собраны в книге: «А. О. Смирнова. Записки, дневник, воспоминания, письма», — со статьями и примечаниями Л. В. Крестовой, под ред. М. А. Цявловского, изд. «Федерация», М. 1929. В этой же книге подвергнут подробному разбору и вопрос о так называемых «Записках» А. О. Смирновой, напечатанных в «Северном вестнике» в 1893—1894 гг. и затем вышедших в отдельном издании (2 части, Спб. 1895—1897). Об этом см. ниже следующее примечание.

2004.147⁶. Дочери дрянь. — У А. О. Смирновой были две дочери. Старшая, Ольга Николаевна Смирнова (1834—1893), унаследовала от матери живой ум и интерес к литературе. Прекрасно владея несколькими иностранными языками, она путем разнообразного чтения старалась восполнить пробелы своего образования. Знакомство с Тургеневым, Тютчевым, Полонским, И. С. Аксаковым, Б. М. Маркевичем ввело ее в непосредственное соприкосновение с русским литературным миром. Будучи страстной поклонницей русской литературы, она много писала о ней, преимущественно на французском языке, но только немногие из ее статей были напечатаны. Точно так же осталась неопубликованной и составленная ею книга о русских писателях: «Etudes et Souvenirs» («Этюды и воспоминания»). Наиболее крупным ее литературным трудом, единственным, опубликованным на русском языке, является ее книга «Записки А. О. Смирновой», представляющая собой особого рода литературную мистификацию: книга эта, составленная на основании кратких и разрозненных заметок А. О. Смирновой, ее устных высказываний, а также разнообразных печатных материалов, при своем появлении обратила на себя внимание читающей публики, и, хотя уже тогда критика указывала на отдельные хронологические несоответствия и другие промахи, однако только после обстоятельного исследования Л. В. Крестовой вопрос о подлинности этих «Записок» может считаться окончательно решенным в отрицательном смысле (см. назв. сочинение (прим. 2003), стр. 355—393). Относительно ее младшей сестры, Надежды Николаевны Смирновой, никаких данных собрать не удалось.