Психотерапия - [6]

В этой абсолютной свободе без плана, пожалуй, дзен-буддизм с его движением в направлении сатори ближе всего к юнгианскому подходу. Здесь также известен только факт, что некоторое количество мастеров испытали реальный опыт Самости и жизни на её основе,— всё остальное непредсказуемо и не может быть предусмотрено заранее. Единственное, что отличает Дзен от юнговского активного воображения, насколько я могу видеть, состоит в следующем. В дзен-буддизме — по крайне мере, к этому мнению я пришла в разговоре с профессором Д.Т. Судзуки — образы фантазий и сны, которые появляются, не считаются ценными, но как раз наоборот, рассматриваются как относительно неважные элементы, которые пока ещё скрывают «истинную природу». Мастер пытается заставить ученика отказаться от них, как и от других ложные привязанностей эго. Напротив, в активном воображении Юнга, мы, не рассуждая, наклоняемся, чтобы подобрать каждый кусочек символа, который наша психика предлагает нам, и работаем с ним, так как для нас это может оказаться набросок или часть Самости — может быть, непризнанная часть. В любом случае, здесь нет предписанного поведения. Эта величайшая свобода, на самом деле, наиболее трудна, но, по моему мнению, она —наиболее ценный аспект юнгианского духовного пути.

Это подводит нас к определённой проблеме, которая могла бы оказаться предметом споров. Юнг принадлежал к самому левому крылу психотерапевтов, которые безусловно выступали за свободу личности. В медитации, как она представлена, например, в аутогенной тренировке J.H. Schultz, мы всё ещё находим предписанные упражнения на физическое расслабление. В руководстве Carl Happich по медитации предлагаются темы вроде «луг детства» или «гора», и психотерапевты направляют анализанда в фантазиях к этим темам. Что касается метода Rene Desoille («сон наяву»), метода, который многим обязан Юнгу, фундаментальное различие состоит в том, что психотерапевт предлагает свою собственную реакцию на символические внутренние события; например, он предлагает пациенту, что далее можно или следует делать в символической ситуации. Также Desoille требует проживания коллективного бессознательного и его архетипов и, в то же самое время, чтобы эти последние были подчинены. Т.о., слишком большой акцент, на наш вкус, ставится на руководстве психотерапевта и его реакциях; это никоим образом не способствует нравственной и духовной независимости анализанда.

Как мы видим здесь и из примеров, что я представила, в юнгианском активном воображении психотерапевт только занимает позицию по вопросу о том, является ли фантазия подлинной или нет. Его дальнейшее вмешательство состоит только в том, чтобы когда как реакция появляются симптомы или сны, интерпретировать значимость этих снов и симптомов способом, отличным от привычного для данного анализа. Как мы можем вспомнить, это был сон, а не я, кто предположил, что женщина ссылается на прежний опыт чёрной магии; и это был именно психогенный сердечный приступ, предупредивший художника не забывать о своём «сердце».

Такие спонтанные реакции бессознательного на активное воображение возникают часто. Они позволяют нам, как было описано, развязать анализандам. Для них является значимым опытом то, что «мастер», в конце концов, живёт в их собственной психике — medicus intimus, как профессор Schmaltz метко назвал это. Восточные медитативые практики, равно как и христианские, базируются на многовековой исторической традиции и, таким образом, обладают преимуществом имеющихся руководств, которые уже были опробованы и адаптированы множеством людей; но именно по этой причине они могут оказаться оковами для процесса индивидуации. Как Юнг многократно отмечал, современные люди уже настолько перегружены, как внутренне, так и внешне, заповедями, требованиями, рекомендациями, слоганами, коллективными предложениями, идеализмом и прочими (также хорошими) руководствами, что, возможно, стоит усилий дать им возможность реализовать свою собственную природу без принуждения и полностью самостоятельным образом. Это тот способ, возможно, которым божественное влияние проявляется в психике в наиболее чистой форме — без посторонней помощи. Кроме того, вероятно, что человек лучше всего сопротивляется деструктивным коллективным влияниям своего времени, когда полностью в одиночестве и при помощи своего внутреннего опыта он укореняется в своём отношении к Богу.

Глава 2. Об активном воображении

Я хотела бы сосредоточиться на нескольких аспектах, которые составляют специфику активного воображения Юнга в отличие от многих других техник на основе воображения, которые плодятся повсюду в наши дни. Сегодня мы сталкиваемся с большим количеством людей, которые практиковали те или иные техники воображения перед тем, как пришли в юнгианский анализ; и, по моему опыту, в этих случаях очень трудно заставить людей перейти к настоящему активному воображению. Последнее можно наиболее оптимально разделить на 4 части или фазы.

   1. Как мы знаем, во-первых нужно опустошить своё собственное эго сознание, освободить себя от мысленного потока эго. Это уже довольно трудно для многих людей, которые не могут остановить «внутренний диалог», как его называют дзен-буддисты. Это легко сделать в случае рисования и ещё проще в песочной терапии. Однако последняя даёт сознанию уже существующие фигуры. Хотя правда, что она, как кажется, делает возможным преодоление "бесплодности", пустоты или отсутствие любых идей (что часто возникает в первую очередь), позднее она склонна приводить к трудностям, когда анализанд должен перейти к настоящему активному воображению. Большинство восточных медитативных техник, таких как дзен, некоторые упражнения йоги и даосская медитация, сводят нас лицом к лицу с этой первой фазой. В медитации дзен нужно отринуть не только мышление эго, но также и любые фантазии, которые могли бы подняться из бессознательного. Нужно противостоять им при помощи коана или же позволить им пройти, не уделяя им внимания. Единственная цель физической сидячей позиции состоит в символической остановке любого рода активности.