Психология творчества. Вневременная родословная таланта - [25]
• «Одно время цезарь Клавдий Герон Тиберий (правил в Риме в 14–37 гг. н. э.) оказался постоянным посетителем философских школ и чтений. Но однажды вдруг ему пришло в голову вмешаться в жаркий спор философов. В горячке спора кто-то, не обратив внимания на звание и чин, осыпал его бранью, послав куда подальше… Мораль проста: если ты император, не ходи к философам, а если уж пошел, то смири гордыню и терпи все их наскоки и дерзкие словечки…» (из книги В. Миронова «Древнеримская цивилизация», Россия, 2010 г.).
• «Когда древнеримский поэт Публий Анний Флор (II в. н. э.) попытался уязвить императора Адриана стихами: «Я не хочу быть цезарем, //Бродить по Британиям и страдать от скифских морозов», император парировал его слова таким стихом: «Я не хочу быть Флором,//Не хочу бродить по кабакам, укрываться в плохих трактирах и страдать от мух». В другое время и в другой стране поэта, так ответившего цезарю, «укрыли» бы так, что он навсегда забыл бы о кабаках и трактирах…» (из книги В. Миронова «Древнеримская цивилизация», Россия, 2010 г.).
• «Одному человеку, которому император вверил власть над войском и многочисленным населением, греческий философ Демонакт (112–176) на его вопрос, как ему лучше всего править, ответил следующими словами: «Не поддавайся гневу, меньше болтай и больше слушай»…» (из книги П. Таранова «Сокровищница дерзаний. Мост в неизвестное. Цепочка путеводных огней», Россия, 2000 г.).
• «Некоторые средневековые арабские авторы ищут мотивы, побудившие в 1195 году халифа Абу-Юсуфа Якуба подвергнуть опале философа Ибн-Рушда (1126–1198) в чрезмерной фамильярности последнего, выразившейся, в частности, в том, что он назвал повелителя правоверных в одной из своих книг просто королем берберов, как это было принято у ученых, без обычных пышных титулов и эпитетов… Согласно еще одной версии, по Андалузии разнесся слух о приближающейся гибели рода людского от небывалого урагана, и губернатор Кордовы созвал по этому случаю наиболее мудрых и уважаемых людей города; Ибн-Рушд дерзнул дать упомянутому метеорологическому явлению естественнонаучное объяснение, а когда один из теологов спросил его, верит ли он в передаваемый Кораном рассказ о племени Ад, погибшем при аналогичных обстоятельствах, воскликнул: «Бог мой, само существование племени Ад нереально, так что же говорить о причине его гибели!» Мытарства, выпавшие на долю Ибн-Рушда в дни опалы, не могли не отразиться на его здоровье…» (из книги П. Таранова «Философия сорока пяти поколений», Россия, 1999 г.).
• «Король Роберт призвал художника Джотто ди Бондоне (1266–1337) в Неаполь и осыпал милостями. Этот король, человек умный, поощрял Джотто, славившегося на всю Италию своими находчивыми ответами… Однажды во время удручающей жары король говорит: «Будь я на твоем месте, я бы немного отдохнул». – «И я тоже, будь я король». «Так как для твоей кисти нет ничего невозможного, изобрази мне мое королевство». Немного спустя король возвращается к нему в мастерскую, и Джотто показывает осла с истрепанным вьючным седлом на спине, тупо и с вожделением обнюхивающего совсем новенькое вьючное седло, лежащее у его ног. Вся Италия смеялась над этой карикатурой, высмеивающей неаполитанцев за то усердие, с которым меняют в Неаполе государей…» (из книги А. Стендаля «История живописи в Италии», Франция, 1818 г.).
• «Б. Микеланджело (1475–1564), призванный Юлием II к Римскому двору, заметил, что интриги восстановили против него папу, и великому художнику не раз приходилось подолгу дожидаться в приемных покоях. Однажды этот гениальный человек, выведенный из терпения, вскричал: «Скажите же Его Святейшеству, что если я ему действительно понадоблюсь, то он сумеет меня найти где бы то ни было!»…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.). «…Скажите папе, – заявил Микеланджело, – что когда ему самому захочется меня видеть, ему придется меня поискать!»… «(из книги А. Стендаля «История живописи в Италии», Франция, 1818 г.). «Он уехал обратно в свою Флоренцию, с тем, чтобы продолжать заниматься своим знаменитым картоном, который впоследствии сделался предметом изучения для всех художников. Три раза папа писал к Микеланджело, прося его возвратиться, наконец стал грозить маленькому Тосканскому герцогству войною, если упорство гениального человека продолжится…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.). «Возлюбленные дети мои, – писал папа Юлий II флорентийцам, – привет вам и апостольское благословение. Микеланджело, скульптор, уехавший от нас легкомысленно и безрассудно, боится, как мы слышали, возвратиться к нам, но мы не сердимся на него: мы знаем дарование людей подобного рода. Но, чтобы он отбросил всякое подозрение, мы взываем к вашей покорности, чтобы она обещала ему от нашего имени, что если он вернется к нам, то останется цел и невредим, и мы сохраним к нему такое же апостольское благословение, каким он пользовался до своего отъезда» (Рим, 8 июля 1506 г.). Флорентийцы призвали к себе Микеланджело: «Ты поступил с папой так, как не решился бы поступить с ним французский король. Мы не хотим затевать с ним из-за тебя войну, поэтому собирайся в дорогу»…» (из книги А. Стендаля «История живописи в Италии», Франция, 1818 г.). «…И он возвратился. Знаменитый художник преклонил колени перед папою, стараясь скрыть свое смущенное лицо и сохраняя упорное молчание. Один из епископов явился посредником между ними, извиняя художника тем, что «все живописцы необыкновенно горды». Юлий обратился к этому неловкому посреднику и, по словам Вазари, заметил: «Ты его обижаешь, тогда как я молчу; ты, а не он невежда в этом случае». Подняв вслед затем Микеланджело, Юлий II обнял этого гениального человека…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.).
