Психология. Психотехника. Психагогика - [94]

Понимание же в психагогике – поворачивая цветаевскую формулу – всегда впервые приводит к бытию то, что этим бытием изначально дано пониманию как его основание, – Другого, Друга! Это – не любовь-обладание, но – говоря словами Роджерса – «любовь с раскрытыми руками», любовь-творчество в самом строгом и серьезном смысле этого слова: любовь-преображение, преображающее «приведение» к бытию. Высвобождение места для бытия другого. Но одновременно (как необходимое условие этого) – высвобождение места для своего собственного бытия в понимании другого. Вспомним цветаевское: «принять из-быток», то есть «при-быль», «при-рост» бытия. «Понимание-любовь» здесь – радикально продуктивно, ибо оно означает самым радикальным образом понятый «прирост» как прирост бытия! «Се, творю все новое» – вот слова, знаменующие природу той силы, которую высвобождает понимание-любовь. И еще раз – одновременно на обоих полюсах: пациента и терапевта – со-бытие!

* * *

Традиционная психотерапия (включая и классический фрейдовский психоанализ), не знающая различения «человека пути» и «бес-путного» человека, не кладущая это различение – как исходное и основное – во главу угла своего понимания человека, не различает, конечно, и понятий «здоровья-к-жизни» и «здоровья-к-смерти», равно как и «болезни-к-жизни» и «болезни-к-смерти». В силу этого она не знает и не может знать ни самих этих состояний, ни переходов между ними.

Позитивные состояния из «матрицы основных состояний» (в данном контексте важно прежде всего позитивное состояние «болезнь-к-жизни») – это не естественные состояния, но такие, которые впервые устанавливаются только в результате «срабатывания» особого рода «ловушек», высвобождающих для этих состояний место.

Поэтому внутри терапии, не знающей различения позитивных и негативных значений здоровья и болезни, соответствующие состояния не могут возникнуть, а если они все же и возникают, то не благодаря этой психотерапии и даже не просто независимо от нее, но – вопреки ей, то есть возникают как результат усилия, работы, предпринимаемой человеком или какой-то силой в нем, противодействующей всему ходу и самому «направлению» этой терапии, противостоящей ей.

Сама же традиционная терапия оказывается не нейтральной относительно различения позитивных и негативных состояний (как можно было бы думать, коль скоро она их просто не различает), но – действующей на стороне негативных состояний, то есть оказывается консервирующей «бес-путного» человека, обывателя в человеке и утверждающей его как «норму» человека вообще.

Первым делом психотерапии, установленной на действительное ис-целение человека – то есть на присутствие и действие его в своей жизни «из целости» своего существа, – должна быть попытка перевести «болезнь вообще» (то есть болезнь, как она первоначально существует для пациента и как она только и известна традиционной психотерапии, в частности психоанализу) в «болезнь-к-жизни» и – лишь затем – «разрешение» ее в здоровье, которое только в этом случае и может быть «здоровьем-к-жизни».

Известная в эзотерических духовных движениях основная трехчленная формула «работы над собой», гласящая: «пробудиться – умереть – родиться!», в терминах матрицы основных состояний реализуется в представлении о движении (внутри терапии) – как от исходной точки – из характерного для сознания «бес-путного» человека состояния «болезни вообще» через приведение к осознанию фундаментального различия «здоровья-к-жизни» и «здоровья-к-смерти» («пробуждение») к состоянию собственно «болезни-к-жизни» («умирание») и, наконец, к состоянию «здоровья-к-жизни» («рождение» – «второе рождение»). «Умирание» пробужденного существа и есть «высвобождение места» для прихода и действия силы, преображающей «ветхого» человека в человека Нового, что и ведет к подлинному «ис-целению», то есть восстановлению цельного, полного «человека в человеке».

«Болезнь-к-жизни» – при последовательном ее углублении, вынашивании – есть, конечно, не что иное, как petite mort – «маленькая смерть», как говорит в одном из писем Выготский, – смерть при жизни, смерть в этой жизни и вместе: смерть для жизни – Новой. «Маленькая» же она потому, что, как правило, затрагивает лишь часть существа человека, пусть и важную. Иногда «болезнь-к-жизни» – целый ряд таких «маленьких смертей», через которые приходится пройти человеку, «пережить» их, дабы обрести, наконец, возможность еще одного, пусть также «маленького», но обновляющего его рождения. «Переживание» – в том значении, которое все больше укрепляется в современной психологии, – как особого рода душевная и духовная работа, которую выполняет человек, преодолевая кризисную ситуацию, – и есть в наших словах: прохождение через «маленькую смерть» в направлении «второго рождения». Есть пусть «маленький, но «инициальный опыт». Имманентная направленность, внутренняя «интенциальность» переживания как раз и означает, что оно не может быть автономным по отношению к духовной жизни, чисто психическим феноменом, но есть момент и форма инициального пути.

* * *

Последняя проблема, которой следует коснуться в связи с повестью Зощенко, – последняя по порядку, но не по значению – это проблема отношения между психоанализом художника и его творчеством. Проблема, мимо которой не может пройти и сам Зощенко, проблема, которая нередко драматически остро стоит перед художником как вопрос «выбора»: достичь – с помощью психоанализа – исцеления, но, быть может, при этом лишиться самой способности творчества, или же, напротив, сохранить эту наиценнейшую для всякого художника способность, заплатив за нее физическим или душевным здоровьем, а возможно – и самой жизнью. Словом: здоровье или творчество? Вот та драматическая дилемма, перед лицом которой подчас оказывается художник. И художник, как правило, выбирает творчество! Вспомним выразительные слова Гессе, приводимые С.С. Аверинцевым в статье о Юнге: «Если мне предложат остаться со своим здоровьем, но лишиться Баха, или же остаться с Бахом, но навсегда лишиться здоровья, то я предпочту, конечно, Баха!»