Психологические проблемы эффективности права - [95]
Важную роль в понимании особенностей взаимодействия личности и правовой системы, влияния тех или иных человеческих качеств на эффективность права и норм законодательства, на наш взгляд, играет понятие смысла в значении осмысленности существования. Ряд авторов отмечают, что для организации своего поведения человеку нужен смысл, «смысл притягивает его». Однако поиск смысла не строится по произволу, смысл не может «возникнуть по просьбе, команде или приказу. Смысл не может быть задан или навязан извне, а также не может быть выдуман, он может быть только найден как итог душевно-духовного труда. Человек, оставшийся один на один с действительностью, в которой нет смысловой опоры, по существу, остается один на один с пустотой, экзистенциальным вакуумом»[601].
В литературе отмечается, что потребность в смысле не сводится к смыслу удовлетворения потребностей. Смысл смысла состоит не в том, чтобы «взять», а в том, чтобы отдать себя тому, что является возможностью самореализации. По мнению Л. В. Кондратюка, именно воля к смыслу является обобщающим уровнем для определения всех других частных проявлений человеческой воли: воли к познанию, воли к власти и т. п.[602] Обеспечение осмысленности, социально конструктивной направленности существования человека – важнейшая задача государства и правовой системы, и решение этой задачи во многом будет определять обеспечение эффективности права как регулятора.
Пропаганда социально полезных смыслов существования – важнейшая идеологическая задача государства. Социально и культурно позитивная осмысленность существования является предпосылкой для социально позитивного правомерного поведения, а значит, предпосылкой эффективности права как социального и духовного регулятора.
Д. Ллойд отмечает, что термин «природа человека» означает лишь наличие у него качеств, присущих только человеку, в отличие от других живых существ, и независимо от того, существует право или нет. Он указывает, что «две совершенно разные отправные точки использовались теми, кто рассматривал право в качестве средства достижения социальной гармонии путем сдерживания порочных инстинктов человека. Одни полагали, что в человеческой природе изначально заложено зло и нельзя достичь никакого социального прогресса без ограничения этого зла страхом строгого наказания. Другие, наоборот, считали, что человек добр по своей сути, но из-за грехов, распущенности и других внутренних недостатков, таких, например, как жадность, доброе начало в нем переродилось, и чтобы противостоять этому, необходимо осуществлять контроль над ним с помощью суровой правовой системы наказаний. Те, кто разделял этот более оптимистичный взгляд на природу человека, оглядывались назад, в “Золотой век догреховной невинности”, когда люди жили просто и счастливо, и не было необходимости во внешней системе правового принуждения, призванной сдерживать проявление естественных инстинктов, которые в то время были совершенно лишены эгоизма и направлены на достижение общего блага всего человечества»[603].
Таким образом, в литературе обсуждается сама направленность, добрая или злая, природы человека. Поэтому «для тех, кто видит в человеке воплощение зла, или, в лучшем случае, смесь хороших и плохих качеств, постоянно конфликтующих между собой, – причем плохое почти всегда одерживает верх над хорошим, – кажется само собой разумеющимся, что темные и разрушительные силы, присущие самой природе человека, нужно постоянно сдерживать или обуздывать. В противном случае произойдет полное разрушение общественного порядка, отсутствие которого приведет к столь существенной деградации человека, что его состояние немногим будет отличаться от животного. Право, с этой точки зрения, является необходимым инструментом сдерживания сил зла, а анархия или полное отсутствие права – высшим выражением зла, которого следует избегать любой ценой. С другой стороны, те, кто рассматривает природу человека как изначально добрую, усматривают источник всех его бед не в нем самом, а в фундаментальных изъянах окружающей внешней социальной среды. Она-то и является действительной причиной всех зол, обрушившихся на человека. А так как определяющим фактором этой социальной среды является правящая верхушка и правовая система, служащая ей инструментом осуществления политической власти, то едва ли вызовет сомнение тот факт, что именно они являются мишенью всякой критики, поскольку в них видят действительный источник всех человеческих невзгод»[604].
Думается, что от решения данной проблемы зависит и определение правильной направленности, правильного «вектора» правового регулирования, а значит, и его эффективность, ее характер. «Злая» направленность природы человека должна предопределять преобладание в правовом регулировании запретительных, превентивных и карательных мер, такие меры и должны будут, в первую очередь, обеспечивать эффективность права и его предписаний. Если же основу человеческой природы составляют социально позитивные, «добрые», качества, то и эффективность права будет зависеть от того, насколько оно дает этим качествам развиться, насколько их стимулирует.
