Психологические проблемы эффективности права - [101]

. Как указывал Э. Фромм, любая внешняя угроза личным интересам (материальным или эмоциональным) порождает тревогу, а самая естественная реакция на нее – проявление крайней враждебности. В некоторых моментах такая угроза ассоциируется с определенными людьми, и тогда орудия разрушительности оборачиваются против них. Но бывает и так, что тревога присутствует постоянно, хотя индивидуум и не осознает этого; она возникает из смутного ощущения того, что весь окружающий мир настроен против него и представляет определенную угрозу его жизненным интересам. Причина этой постоянной тревоги – изоляция и бессилие индивидуума, которые превращают ее в еще один источник накапливающихся в человеке разрушительных тенденций. Чем полнее реализуется стремление к жизни, чем больше существует форм ее проявления, тем слабее влияние разрушительных факторов; чем больше давление на жизненные основы, тем сильнее проявляет себя тяга к разрушению. Разрушительность – это продукт непрожитой жизни[648].

В литературе отмечается, что агрессия – «это любая форма поведения, нацеленного на оскорбление или причинение вреда другому живому существу, не желающему подобного обращения»[649]. Но агрессия может выражаться и в действиях по пресечению правонарушений, в самообороне, спортивных единоборствах и т. д., то есть во вполне разумных и полезных формах.

Интерес представляет исследование рядом зарубежных авторов так называемых когнитивных факторов агрессивного и жестокого поведения. В частности, установлена высокая степень сочетания агрессивного и насильственного поведения с низким уровнем умственного развития, нарушением внимания, повышенной активностью. Обнаружено также, что агрессивные дети выборочно обращают внимание на агрессивные раздражители, с большей вероятностью приписывают враждебные намерения другим, вырабатывают меньше альтернативных решений по проблеме и выбирают решение, ориентированное скорее на действие, чем на размышление[650].

Важную роль должен сыграть анализ факторов, способствующих агрессивному поведению, в том числе противоправному. Так, например, многими зарубежными авторами указывается на роль семьи как имеющей наиболее весомое влияние на развитие агрессии и жестокости. При этом выделяются три общие категории семейных коррелянтов насилия – демографические и родительские характеристики, практика воспитания детей и функционирование семьи[651].

Некоторые авторы пытаются выделить биологические основы насилия. В частности, повышение уровня агрессии и жестокости связывается с высоким уровнем гормона тестостерона, низкой частотой сердцебиения в состоянии покоя, уровнем нейромедиаторов (серотонин и др.)[652].

Важнейшая задача общества, права как регулятивной системы и законодательства любого государства – введение правовыми средствами агрессии в социально допустимые формы и рамки.

Другим разрушительным качеством человека некоторые авторы считают так называемую экспансию. Под ней понимается реакция захвата жизненного субстрата (вещей, пространства, времени, внимания, любви и т. п.)[653]. Представляется, что понятия трансгрессивности и экспансии являются взаимодополняющими, усиливающими друг друга и нуждающимися в ограничении посредством права и иных социальных регуляторов, а также посредством самоограничения индивида. Последнему, на наш взгляд, уделяется недостаточно внимания как в юридической науке, так и в государственной политике и идеологии. Напротив, неоправданно высокую поддержку в общественном сознании и массовой культуре получают принципы неограниченного потребления, использования любых средств для достижения своих целей, стремления любыми возможными путями выделиться, «оттянуться», «оторваться» и т. д. Как отмечает Л. В. Кондратюк, захват (экспансия) – это агрессия, направленная на все, что окружает человека (кроме самого человека) и представляет определенную ценность, это некомпенсированное эгоистическое обращение в свою пользу, во владение, пользование и распоряжение того, что заведомо не принадлежит захватчику[654].

Представляется, что экспансия может принимать и вполне цивилизованные формы – стремления к материальному благосостоянию своей семьи, получения пользы от бесхозного имущества и т. д.

Другое выражаемое в праве и трансформируемое им качество человека – стремление к обману для достижения собственных интересов. В литературе отмечается, что обман как умышленное искажение истины – это не просто неверное представление чего-либо, информационный порок или ошибка, он предполагает действие, активность в соответствии с этим пороком, то есть предполагает зло, ущерб[655]. Однако следует заметить, что обман, как экспансия и агрессия, широко используется в позитивном праве государств, например в виде юридических фикций, войн, конфискации имущества и т. д.

Таким образом, действия, соответствующие агрессии, экспансии и обману, широко используются государством в лице уполномоченных органов. Отличие их от соответствующих противоправных деяний заключается в субъектах соответствующих действий и направленности, которая, как считается, носит социально позитивный характер.