Психэ и материя - [5]

Мы видим подобную полярность, когда встречаем человека, который одержим сильным влечением — к примеру, нимфоманка, одержимая сексуальностью, или кто-то, пристрастившийся к еде, или еще что-то в этом духе. С другой стороны, люди могут также подпадать под влияние духовного полюса — как например, одержимые навязчивыми идеями. На обоих полюсах нет свободы, только вынужденный автоматизм. Чем больше психические процессы сливаются с моделями поведения и физиологическими процессами, тем меньше остается свободы. Реакции становятся автоматическими и навязчивыми. То же самое происходит на ультрафиолетовом полюсе или полюсе разума. Люди, одержимые идей, больше не в состоянии обсуждать её и давать ей критическую оценку. Самый крайний случай может быть представлен психологией больного человека, думающего, например, что он спаситель мира. Мы не можем заставить его слабый эго-комплекс подвергнуть критическому анализу убеждение, которое однажды пришло к нему в видении. Конечно, мы можем ему здраво возразить: «Да-да, но, послушай, ты же вне всякого сомнения всего лишь М-р Джонс, так как же ты можешь быть спасителем мира?» И так далее. Любой психотерапевт знает, что это не аргумент и тут ничего не поделаешь. Однако если изучить архетип спасителя из мифологии, то можно будет предвидеть, что этот больной собирается сказать или сделать. Он более или менее втянут в архетипический автоматизм, который сопровождается фанатизмом и абсолютной убежденностью. Только в средней области психического спектра, в сфере эго-сознания, нам доступна некоторая свобода. Только там мы имеем свободу мотивации, которую Юнг понимал как психическую энергию, которая доступна для эго-комплекса. На краях спектра психическая энергия присваивается другими бессознательными комплексами.

Но где в этой модели представлены отношения Психэ и материи? На инфракрасном полюсе, так, по крайней мере, может показаться. Здесь психические функции сливаются с физиологическими процессами тела. Но материя также иногда проявляется и на «ультрафиолетовом» полюсе — в форме парапсихологических феноменов. Наше деление на противоположные друг другу материю и разум, сомнительно. Становится ясно, что наше разделение на материальное и ментальное, на наблюдаемое снаружи и воспринимаемое изнутри лишь субъективно верное разделение, лишь ограниченная поляризация того, что наложено на нас структурой нашего сознания, но это не соответствует целостной реальности. На самом деле, следует полагать, что эти два полюса на самом деле составляют единую реальность. На схеме, я представила это пунктирной линией, замыкающей кольцо. Именно здесь мы можем установить потенциально единую реальность объединяющую Психэ и материю. Однако, эта сфера не может быть, наблюдаема непосредственно.

Архетипы лежат не только в основе религиозных и мифологических концепций человечества, которые одинаковы во всем мире, и не просто являются основными категориями человеческого воображения; они также лежат в основе науки в ее интеллектуальных предпосылок. С. Самбурский в своей выдающейся книге «Die physikalische Weltbild in der Antike» («Образы физического мира в Античности») показывает в деталях, что все базовые теории современной западной физики происходят из интуитивных прозрений и символических образов открывшихся греческим натурфилософам[11]. Именно здесь возникла идея единой первоматерии, из которой произошел весь видимый космос, так же как и идея сохранения этой первичной материи, другими словами, теория универсальной энергии. В качестве примера, мы можем указать на идею огненной пневмы (pneuma) у стоиков и идею огненного логоса (logos) в философии Гераклита[12]. Здесь также мы находим идею возможности изменения материи, способной трансформироваться из одного вещества в другое (например, у Аристотеля), и теорию конечного и бесконечного, встречающуюся уже в парадоксах Зенона. В стоической идее пневмы мы можем увидеть основу для современных представлений о силовых полях или стационарных волнах. Как нам известно, стоики думали, что весь мир существует на своего рода энергетической напряженности или волне, которая, тем не менее, сама по себе является неподвижной.

Кроме того, здесь же мы можем найти корни принципа неопределенности, обозначенные в философии греческого атомиста Левкиппа, полагавшего что атомы обладают некоторой свободой воли. Особый интерес представляют пространственно-временные теории, поскольку все они происходят от архетипических образов вездесущности божества или вездесущности божественной пневмы. Имплицитно, эта идея присутствовала уже в философии Платона, получив впоследствии явное выражение в трудах Плотина, сформулировавшего её следующим образом: «Бог является интеллигибельной сферой, чей центр находится повсюду, а окружность нигде». Здесь мы также видим современную концепцию вездесущей точки. Еще одна современная идея, которая сейчас приобретает все большее значение, возможно, одна из фундаментальных философских моделей современных физиков, это идея математической структуры. Она была предвосхищена еще пифагорейцами, которые рассматривали натуральные числа и определенные отношения между натуральными числами как фактические константы в природе. Более 95 % идей, составляющих основные темы современной естественной науки (исключений я не нашла, но предположила 95 % из осторожности), являются, так или иначе, образами божественного. Именно поэтому их защищают с таким пылом.