Психэ и материя - [3]
Другое великое открытие Юнга заключается в том, что он не рассматривал комплексы как нечто чисто патологическое, как это делала психиатрия его времени, и к чему были склонны сторонники фрейдистской психологии. Скорее он предполагал возможность нормального существования комплексов. Другими словами, система нашей психики состоит из различных комплексов, в ряду которых эго-комплекс является лишь одним из множества других, и это является нормой. У каждого человека есть комплексы, и они не являются сами по себе причиной психического заболевания, проявляющегося только при определенных обстоятельствах. Они являются естественной составляющей психической структуры. Эти нормальные комплексы, имеющиеся у каждого Юнг назвал архетипами. Архетипы являются более или менее нормальными врожденными комплексами, которые имеются у каждого из нас. Таким образом Юнг полагал, что архетипы являются врожденными и ненаблюдаемыми психическими структурами, которые воспроизводят типичные ситуации, идеи, мысли, эмоции и фантазии. Юнгианские архетипы часто сравнивают с идеями Платона. В этой связи следует сказать, что разница между архетипическими представлениями и платоновскими идеями в том, что платоновская идея мыслится как имеющая чисто когнитивное содержание, в то время как архетип может проявляться так же легко, в виде чувства, эмоции или мифологической фантазии. Таким образом юнгиаиский архетип представляет собой несколько более широкое понятие, что идея Платона. Мы также должны различать архетип сам по себе и архетипический образ, представление, идею, или фантазию. Другими словами, архетипы сами по себе представляют собой полностью ненаблюдаемые структуры; однако в тех случаях, когда они стимулируются некими внутренними или внешними раздражителями (такими как внутренние процессы компенсации или внешние стимулы) они, в критические моменты, производят архетипические образы, проявляются в архетипической фантазии, мысли, интуиции, или эмоции. Эти проявления могут быть признаны в качестве архетипических, поскольку они аналогичны во всех культурах и у всех народов. Здесь может показаться, что наша мысль сформулирована довольно абстрактно, но если мы почитаем сборники любовных песен или военные песни со всего мира, то мы увидим, что люди в таких архетипических ситуациях выражают свои чувства, идеи и фантазии очень сходным образом. Нет никаких сомнений, что сами архетипические структуры передаются по наследству. Что, однако, не относится к архетипическим образам. Юнга неоднократно критиковали за то, что ментальные образы не могут быть наследуемыми. Однако он никогда этого и не утверждал. Передаются предрасположенности и структуры психики, а затем они заново воспроизводят те же или схожие образы. Когда врожденная архетипическая структура переходит в проявленную форму архетипической фантазии или образа, Психэ пользуется впечатлениями из внешней среды как средствами выражения, и по этой причине появляются индивидуальные образы не одинаковые внешне, но схожие по структуре. Например, когда африканский ребенок, пробует представить себе образ чего-то ужасающего, то скорее всего, он будет фантазировать о крокодиле или льве. Европейский ребенок, в той же ситуации, скорее представит себе грузовик, который несется к нему, угрожая сбить его с ног. Как мы можем заметить, архетипическая структура «чего-то страшного» будет общей для обоих случаев. Сам же образ формируется под воздействиями впечатлений из окружающего мира в каждой конкретной ситуации.
Существует и еще одно важное различие, которое должно быть озвучено. Архетип следует отличать от инстинктивной модели поведения. Можно сказать, что то, что исследователь-бихевиорист отмечает в своих экспериментах по изучению поведения животных, на сегодняшний день является в значительной степени типичными формами реакций, например, типичные формы ухода за потомством или типичные формы приветствия. Они хорошо известны как явные и типичные модели, которые являются принадлежностью всего вида и передаются от поколения в поколение. Ириней Эйбл-Эйбесфельд в своей книге Liebe und Hass («Любовь и ненависть») применил эту теорию к исследованиям человеческой жизни, посредством сравнения большого количества фотографий запечатлевших сцены приветствия, на основании которых были выведены общие черты свойственные данной процедуре[6]. Таким образом он показывает, что это же самое правило относится и к нам, людям. Мы приветствуем друг друга определенными жестами, которые очень похожи на жесты приветствия других приматов. Следует отметить, что исследователи-бихевиористы применяют к изучению поведения экстравертный подход, то есть они наблюдают людей со стороны, что характерно для всей американской школы бихевиоризма в целом. Рассматривая людей статистически извне, они оказываются в состоянии определить, что человек, так же как и животные, имеет определенные модели поведения, хотя у людей они кажутся более гибкими, чем к примеру у обезьян. Тем не менее, у приматов они также остаются относительно гибкими, в сравнении с теми которые мы можем наблюдать, спустившись ниже по эволюционной лестнице, где с каждой ступенькой вниз, модели поведения становятся все более механическими и автоматическими. С ростом способностей к обучению у высших животных появляется известная смесь типов моделей поведения.
Эта книга является последним прижизненным трудом Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам читателей. Используя метод «аналитической психологии» Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют влияние бессознательного, опосредованное символами, на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и человеческую жизнь от младенчества до старости.
Перевод книги «Creation Myths» (1972 год, пересмотренное издание 1995 года). Текст составлен из лекций, прочитанных в Институте Юнга в зимний семестр 1961–1962 годов. Космогонические мифы — это мифы о сотворении мира. Что на самом деле было в начале? Бог умелый, брачная пара возлюбленных богов или соперничающие между собой боги-близнецы? Мария-Луиза фон Франц убедительно доказывает, что именно в понимании космогонических мифов лежит ключ к сотворению нашей личной, новой и обновлённой Вселенной.
Эта книга — одна из последних, написанных Марией-Луизой фон Франц (почти перед смертью). Так что это некий общий итог её долгих исследований и размышлений в области психологии.Последовательница Карла Юнга, Мария-Луиза посвятила жизнь анализу сновидений, изучению бессознательного, механизмов его проявления в жизни человека… В книге она фокусируется на взаимосвязи сновидений и околосмертных переживаний/мыслей о смерти. В связи с этим исследуется огромный материал мифов и легенд различных народов, выборка сновидений людей при смерти/тяжелобольных/внезапно умерших.
Волшебные сказки – чистейшее выражение коллективного бессознательного человеческой психики. Каждый народ на протяжении своей истории выработал свой собственный способ сказочного переживания психической реальности. Бесспорным авторитетом в области психологической интерпретации волшебных сказок является швейцарский психоаналитик Мария-Луиза фон Франц. Предлагаемое издание включает две весьма важные работы по анализу сказок.
Аналитический дуэт двух ближайших учеников и сподвижников швейцарского психолога Карла Густава Юнга представляет свое понимание базовых составляющих психологической типологии. Луиза фон Франц фокусирует внимание на наименее осознаваемой человеком подчиненной психологической функции, а Джеймс Хиллман рассматривает наиболее сложную для понимания чувствующую функцию, которую сам Юнг признал "королем суждений". В лекциях рассматриваются и многие другие важнейшие элементы аналитической психологии: личность, персона, анима, анимус, материнский комплекс..
Книга Марии-Луизы фон Франц посвящена исследованию парадоксального феномена «алхимической фантазии». Обращаясь к аутентичным алхимическим текстам, Мария-Луиза фон Франц мастерски перебрасывает мост между древней алхимией и современной психологией.
Мы все получаем не то, чего заслуживаем, а только то, о чем сможем договориться. Большинство наших потерь, ошибок и упущенных возможностей – это результат того, что кто-то оказался быстрее или точнее (не обязательно умнее) либо просто лучше устроился. Лучше сумел договориться. Так почему бы не научиться договариваться самим? Все равно мы каждый день ведем переговоры, даже если и не называем их так. Эта книга поможет превратить ваши договорные навыки в систему победителя.Итоги переговоров ежедневно влияют на нашу жизнь.
Мадам, вы такая умница! Вы настоящий гений, месье! Не верите? Напрасно.Флоранс Серван-Шрейбер, автор этой книги, знает, что внутри каждого из нас спокойным сном спят двадцать четыре сверхвозможности, которые могут превратить нас в миллионера или остроумного собеседника, главу корпорации или гениального оратора.В этой книге – инструкция, как разбудить эти силы. Все очень просто и действенно! И кстати, книга написана настоящей француженкой, а такая книга просто не может быть скучной и непонятной! Вы узнаете о тайнах подсознания, о скрытых возможностях вашего мозга, об источниках энергии внутри вас, и все это без напряжения и скуки, легко и даже весело! Вуаля! Будьте гениальны, умны и счастливы!
Это книга‑пособие для начинающих по формированию феминистского взгляда. В ней разные женщины ведут речь о сексизме и культуре насилия — двух китах «мужского мира», в котором мы все живем, а также о феминизме как его альтернативе. Сексизм начинается с невинного утверждения «Ты же девочка!», затем через гендерные стереотипы, обесценивание, объективацию, миф о красоте он приводит к мизогинии, трудовой дискриминации и ограничению репродуктивных прав. Возможно, читать все это будет больно, но у осознавшей изменится взгляд и перед ней откроются новые перспективы.
По мере укрепления и выхода США на мировую арену первоначальной проекцией их интересов были Европа и Восточная Азия. В течение ХХ века США вели войны, горячие и холодные, чтобы предотвратить попадание этих жизненно важных регионов под власть «враждебных сил». Со времени окончания холодной войны и с особой интенсивностью после событий 11 сентября внимание Америки сосредоточивается на Ближнем Востоке, Южной и Юго Восточной Азии, а также на западных тихоокеанских просторах.Перемещаясь по часовой стрелке от Омана в зоне Персидского залива, Роберт Каплан посещает Пакистан, Индию, Бангладеш, Шри-Ланку, Мьянму (ранее Бирму) и Индонезию.
Каким образом столкновение различий, которые отделяют людей, цели, интересы и приоритеты друг от друга, может генерировать свежую энергию, необходимую для решения проблем двадцать первого века? Где непредсказуемо развиваются взаимосвязи, прокладывающие новые пути для обучения сообществ и дающие новые инструменты в руки городских лидеров и горожан?В настоящей книге исследуется новая интегральная парадигма для развития городов, которая позволяет ответить на поставленные вопросы. Она прослеживает эволюцию системного, стратегического, социального и строительного интеллектов города и показывает градостроителям, законодателям, горожанам, гражданскому обществу и защитникам окружающей среды, как можно ощущать город, проживать в нём и устанавливать с ним взаимоотношения на основе целостности.
Мы все еще живем по принципу «Горе от ума». Мы используем свой мозг не лучше, чем герой Марка Твена, коловший орехи Королевской печатью. У нас в голове 100 миллиардов нейронов, образующих более 50 триллионов связей-синапсов, – но мы задействуем этот живой суперкомпьютер на сотую долю мощности и остаемся полными «чайниками» в вопросах его программирования. Человек летает в космос и спускается в глубины океанов, однако собственный разум остается для нас тайной за семью печатями. Пытаясь овладеть магией мозга, мы вслепую роемся в нем с помощью скальпелей и электродов, калечим его наркотиками, якобы «расширяющими сознание», – но преуспели не больше пещерного человека, колдующего над синхрофазотроном.