Псих. Разбег - [2]

Помню, как я крутился ужом, все пытаясь оказаться у брата за спиной - мне мучительно хотелось хотя бы рассмотреть, а ещё лучше - потрогать таинственное квазисущество, которое, я знал, прячется у моего родственника на шее, точно под линией роста волос. Только вот курсантские стрижки, прежде бывшие традиционно короткими, с появлением симбионтов удлинились до самого воротника, и я так ничего и не увидел. А уж лапать себя брат мне и тем более не дал - отмахнулся, как от назойливой мухи.

Зато после праздничного обеда, когда, осоловев слегка от обильной еды и нескольких бокалов вина, брат поддался на мамины уговоры и отправился немного вздремнуть, я на цыпочках прокрался к дверям его комнаты - и был вознаграждён. Сквозь щёлку неплотно прикрытой двери я увидел, как Роман запускает руку себе под шевелюру, досадливо морщится - и кладёт в стоящую на столе хрустальную конфетницу крошечный тёмный комочек.

Дальнейшее, думаю, можно не объяснять. Конечно, я дождался, пока брат уснёт. И, конечно, похитил симбионта. Так вот и настал мой звёздный час.

***

Нейродрайв - название, придуманное журналистами. Но в обиход прочно вошло именно оно, а не труднопроизносимая аббревиатура от производителя. Семилетнему пацану уже само слово казалось таинственным и красивым. Мне и симбионт показался красивым, хотя выглядит он просто как небольшая и очень мохнатая гусеница, обычно тёмного цвета. У брата была чёрная. Я хорошо помню мимолетную гримаску брезгливости, мелькнувшую на лице Романа, когда он сажал гусеничку в вазу. Непонятную для меня гримаску: ведь брат держал в руках ворота в мечту... Уникальные свойства симбионта состоят в том, что, получив от хозяина команду на активацию, он выпускает тончайшие волоски-нейронити, которыми и подключает нервную систему человека к любому достаточно сложноорганизованному механизму. Не к кофемолке, конечно - предметы излишне примитивные и с точки зрения симбионта мертвы, - но к чему-то, имеющему разветвлённую систему прямых и обратных связей. Например, кар-комби - это примерно нижний уровень. Были экспериментальные подключения к автоматизированным производственным комплексам или компьютерным сетям, но это оказалось не под силу уже человеческой психике. А вот всё летающее - и шустрые атмосферные флайкары, и чуткие, тонкие в управлении бифлаи, и привередливо-капризные аристократы-межзвёздники - вся эта разнообразная, но обычная, в общем-то, техника, казалось, только и ждала слияния, чтобы продемонстрировать, насколько это расширяет её привычные возможности.

Об ощущениях человека-хозяина уже тогда предпочитали много не распространяться; причина на то была, только мы ещё о ней не знали. А так ведь - просто и заманчиво: нейродрайв, непосредственное управление, командная связь и диагностика - в одном флаконе. Машинки показывают всё, на что способны: тут и скорость, и манёвренность, и безопасность. Самая мелкая неисправность замечается раньше, чем её "возьмут" любые датчики... Не замечается - чувствуется, вот в чём разница. Ну да об этом позже.

В общем, тот мой отчаянный полёт обошёлся брату в три месяца без увольнительных - это благодаря расторопности нашей мамы. Курсанту-отличнику с безупречной репутацией проще было ответить за хулиганскую выходку, чем объяснять про похищение симбионта и бифлая семилетним пацаном. Узнали бы в училище - позора было б не обобраться. Вот никто и не узнал. И только много лет спустя я понял, что меня это спасло от участи гораздо худшей - от роли подопытного кролика в каком-нибудь закрытом научном центре. Не думаю, что мать отдавала себе в этом отчёт. Ведь мы ещё не слышали тогда, что не все так гладко с этими симбионтами, как нам расписывают. За возможность заполучить для изучения мальчишку, вошедшего в слияние без спецподготовки, без всех этих психотренингов и понижающих чувствительность препаратов, и умудрившемся остаться после всего при своём - хоть и небольшом - уме, многие весьма влиятельные люди дали бы оч-чень дорого. Аргументы для убеждения уж нашли бы. Но пронесло. Меня даже к врачу не водили. Случись такое всего несколько лет спустя - и я бы уже так просто не отделался.

***

Скандал с симбионтами разразился, когда мне было тринадцать. Какой-то ушлый журналист раскопал засекреченные цифры - процент нейродрайверов, списанных с диагнозом "психосоматическая неадекватность". Скользкий такой диагноз, не сразу и поймёшь, что имеется в виду. Журналюга тот не поленился поездить, повидать этих "неадекватных". Снял на видео.

Это было как взорвавшаяся бомба. В общем, в непрочной цепочке мозг-симбионт-машина самым слабым звеном оказался человеческий мозг.

Помню цветные графики, заполонившие все экраны новостных программ. Процентная кривая упрямо лезла вверх с увеличением стажа нейродрайва, причём забирала чем дальше, тем круче.

Помню ролик - отрешённое, нездешнее лицо человека, самозабвенно пускающего себе на подбородок струйку слюней. И другого, методично и размеренно вырывающего из своей головы клочья волос - сосредоточенно, словно занят прополкой. Потом эти кадры запретили к показу как неэтичные.