Псевдонимы русского зарубежья - [71]
Среди серьезных историков, изучавших и изучающих деятельность Братства, нет единства относительно его реальной деятельности. П. Н. Базанов в заключении своей книги говорит: «…для русской зарубежной организации и 100 членов – это много, а уж 1000 сторонников – это просто массовая, огромная общеэмигрантская сила»[573]. В противоположность ему О. В. Будницкий в первопроходческой статье доказывал (присоединяясь к мнению одного из высших «братьев» А. В. Амфитеатрова, в конце концов отказавшегося от своей веры), что все сводки о деятельности Братства внутри СССР основываются на вымыслах Кречетова[574]. Но в любом случае деятельность Кречетова оказывается одним из самых противоречивых моментов, определяющих историю этого Братства.
В кратком виде ее можно изложить так. Сначала рассказ самого Кречетова: «… в истории нашего дела есть две фазы. Когда оно возникло летом 22 года, то первые два года оно было лишь чисто пропагандным начинанием на Россию, ведомым очень небольшой группой, где на одних ложилась литерат[урная] часть, на других – техника распространения. В той фазе это дело, ведомое на месте его выполнения автономно, финансировалось из высших “белых” наших источников. После двух первых лет оно было прекращено “за сокращением бюджета”. […] После 4-месячного перерыва в дело вступила новая группа, […] поставившая себе целью […] развернуть из накопившегося людского “сочувственного” материала уже настоящую организацию не только с пропагандными, но и с активистскими целями»[575]. В 1927 г., после широкой полемики на страницах эмигрантской печати, «публично в поддержку БРП высказались митрополит Антоний (Храповицкий), генералы П. Н. Краснов и Д. Л. Хорват, странно выглядевший в подобной компании В. Л. Бурцев, лидер правых кругов русской эмиграции в Югославии С. Н. Палеолог, литератор А. В. Амфитеатров, “полупризнал” в конечном счете БРП генерал П. Н. Врангель»[576]. На волне такого успеха и получив в свое распоряжение значительные средства, Кречетов продержался до 1932 г., когда скандал с секретарем Братства Кольбергом заставил его постепенно отойти от дел.
Но, отошедши, он счел нужным поделиться своими соображениями с писателями. Сохранились два его письма на эту тему к Бунину. Одно, датированное 10 ноября 1933 г., было написано как приложение к поздравлению с Нобелевской премией и помечено: «Лично, доверительно»:
Некогда, в бытность мою в Париже, я доверительно открыл Вам, какому делу я служу. Тогда это дело было еще малое дело (в прошлом нелегальный журнал для России, в тогдашнем настоящем лишь начинавшая свою работу активная организация «Братство Русской Правды»). С тех пор это дело, мною созданное и мною ведомое, развернулось в огромную многоэтажную организацию, оцепившую со всех сторон пределы СССР и глубоко проникшую ТУДА сетью своих Отделов, дружин и террористических групп. Ныне все это достигло уже степени целого внутрирусского народного ДВИЖЕНИЯ, являясь наиболее крупной и активной из всех действующих в России и на Россию антибольшевицких сил. Пишу это Вам по чистой совести, так, как оно есть, ибо конспиративная работа (по самому существу анонимная) давно уничтожила во мне всякое внешнее славолюбие, даже самое законное – писательское. Лишь сам я знаю (да те немногие, кому хочу это открыть), что литератор во мне не умер и что пишу я много и для большой аудитории. Ибо вся решительно Бр[атская] литература (73 №№ журнала «Русская Правда» и бесконечное количество Бр[атских] летучек, листовок и воззваний), будь то в стихах или в прозе, за немногими исключениями создавалась и создается мною.
Братству РП я отдал всю душу: – Братскому и вместе РУССКОМУ делу. […]
Служу, как и Вы, БОГУ И РОССИИ. Вы своим путем, я своим. Но цель одна. На моем пути ЧЕСТНО горю, как свеча перед иконой. На Вашем пути, знаю, так же ЧЕСТНО горите и Вы.
Второе письмо, от 21 августа 1934 г., обращенное к нему и к Б. К. Зайцеву, описывало окончательный отход «атамана Кречета» от активной антибольшевистской деятельности.
Во избежание всяких сплетен и искажающих истину слухов, освещу Вам кратко причины моего переселения во Францию. Хочу, чтобы Вы знали, в чем дело, от меня прямо. Переезд мой объясняется тем, что я прекратил свою деятельность в качестве главы Братства Русской Правды.
Решение это имеет несколько причин. Они сводятся к трем основным. Во-первых, параллельно со всякими «пактами» и «признаниями», активная работа на Россию, ведомая по необходимости с чужих территорий, бесконечно осложнилась, ныне лишенная прежней иностранной терпимости. Во-вторых, эта работа, в теперешних условиях, требует для преодоления стоящих перед нею препятствий ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО крупных, по сравнению с прошлым, денег, их в русской среде не добыть, в иностранной же не добыть без совершенной утраты политической независимости организации. Наконец, в-третьих, после внутренних в 32 г. событий в Братстве Русской Правды (предательство подкупленного красными секретаря Кольберга и созданный им, по красной указке, заговор крайне правой группы БРП под флагом свержения меня как «жидомасона») в нашей организации исчезло отличавшее ее стройное единство и получился обычный раскол с делением на большинство и меньшинство. Хотя подлинно активное большинство оставалось со мной, но рана была неисцелима.
