Прыжок за мечтой - [42]

– Спасибо, – благодарно проговорил Костик.

– Спи, – долетел ответ.

И Костик уснул.

…Зрители ревели! Финал чемпионата СССР по канадскому хоккею. Январский мороз щиплет нос и пальцы рук в утеплённых армейских перчатках. Решающая игра чемпионата, в которой станет известен первый победитель страны по канадскому хоккею. Московские клубы ЦДКА и «Динамо». Одна из этих команд начнёт писать историю советского хоккея с золотых медалей.

– На площадке идёт жёсткая бескомпромиссная борьба. Динамовцы атакуют. Медведев находит пасом Блинкова, тот ловко уходит от Старовойтова, но бросить по воротам не дали. Шайбу подхватил Александров, бросок…

Костик смотрел в потолок и не мог поверить, что хоккей был во сне! Настолько всё выглядело реалистично. Переживания, морозец, столкновения, рёв зрителей, клюшка, партнёры, соперники.

Мышцы! Они приятно ныли! Словно после физической нагрузки! Как такое может быть? Костик напрягся. Руки двигаются, ноги шевелятся, но встать с кровати невозможно. Любое движение вызывает боль. И если при движении конечностями боль терпима, то тело реагирует на движения острой пронзительной болью. Даже в глазах темнеет.

– Александров, как себя чувствуем? – раздался голос Платона Сергеевича. – Сегодня к тебе придёт следователь из УГРО. Голова не болит? Сможешь вспомнить и рассказать, что случилось?

Костик кивнул.

– Хорошо. Ночью как спалось? Боли, кошмары были?

– Нет. У меня другое.

– Другое? – удивился доктор. – Что за другое?

– Снился сон, что играю в хоккей, а когда проснулся, то ощутил, как приятно побаливают мышцы.

– Интересно, – улыбнулся доктор. – К игре вас не Алевтина Петровна готовила?

– В смысле? – не понял Костик.

– Она по утрам вам массаж делает, чтобы вернуть мышцы в рабочее состояние. Спросите её. И, кстати, у вас сегодня после обеда перевязка. Придётся немного потерпеть.

– Платон Сергеевич, а чего я не в общей палате, а отдельно?

– Вы у нас на особом счету, – улыбнулся доктор. – Сам товарищ Филатов просил определить вас отдельно ото всех. А Филатов, это начальник уголовного розыска. Понял? А вы есть важный свидетель. У дверей палаты сидит охранник. Беспокоятся о вас. Убитый то не последний человек в городе был. Такие вот дела. А вот и Алевтина Петровна! Пришёл?

– Пришёл. Сердитый какой-то. Говорит, за две недели столько времени потеряли. Словно мы виноваты, что людей убивают в городе.

– Здравствуйте! – громким голосом сказал вошедший в палату следователь с чёрной папкой подмышкой. – Могу я поговорить со свидетелем?

Доктор и санитарка молча вышли.

Следователь постоял напротив Костика, посверлил его взглядом. Цыкнул языком и пригладил рукой длинный чуб. Высокий под два метра, светловолосый, в выцветшей гимнастёрке с жёлтой прямоугольной нашивкой на груди. На вид лет 25–30. Взгляд стальных глаз прямой, тяжёлый. Губы крепко сжаты.

– Александр Диденко, – представился парень и, не глядя, подхватил стоящий у двери стул. Широким шагом оказался у кровати. Сел, раскрыл папку. – Фамилия, имя, отчество, место и год рождения…

Формальности соблюли. И Диденко закинул ногу на ногу, смешно почесал карандашом за ухом.

– Ты выскочил из-за угла и что увидел?

– Трое у трупа стояли. Хотел сбежать незаметно, но меня увидели.

– А как ты определил, что там труп?

– Лежал странно. Рука вывернута неестественно, – Костик восстановил картинку встречи с бандитами. – Не шевелился и весь в крови.

– Почему не убежал назад?

– А там ещё один оказался, четвёртый.

– Четвёртый? Откуда четвёртый? Ничего не путаешь?

– Я видел его как тебя.

– Описать можешь? – заинтересовался Диденко.

– Среднего роста, невзрачный. Кепка надвинута на глаза. Одет был в чёрную куртку. Хотя нет, не куртка, а морская одёжка такая.

– Бушлат?

– Похоже. Всех описывать?

– Тех не надо. Одного ты грохнул, второго приложил хорошо. В больничке лежит с проломленным черепом. Третьего ребята еле догнали. Самый шустрый оказался. Даром, что прозвище Костыль. А ты здорово им наподдал! Молодец!

– И кого я убил? – осознание того, что убил человека не на войне, а в тылу и вот так – лицом к лицу, испортило настроение.

– Из Паштета знатный паштет сделал, – засмеялся Диденко. – Ты ему булыжником прямо в висок угодил. А этот Паштет, ох и много народу загубил. Ножом работал лихо. Куцему ты тоже приложил нехило. Между собой они что-то говорили о трупе, который ты увидел?

– Вроде нет, – Костик задумался. – При мне точно ничего не говорили.

– Ладно, распишись вот здесь, тёзка, – Диденко ткнул пальцем вниз листа. – Утруждать не буду больше.

– А почему тёзка? – удивился Костик.

– Ну, так, ты Александров, а я Александр, – парень весело засмеялся и протянул руку для пожатия.

Ладонь широкая жёсткая, чувствуется сила, но пожатие вышло щадящим. Видно Диденко понимал, что Костик ещё слаб. Расстались чуть ли не друзьями. А потом была перевязка. Костик прокусил губу, когда отдирали присохший бинт. И долго скрежетал зубами от нестерпимой боли. Рана постоянно кровила и не хотела заживать. Платон Сергеевич хмурился, но твердил, что всё хорошо.

Во время перевязки Костик старался сосредоточиться на образе Кати, но её лицо постоянно расплывалось и словно терялось в густом тумане. И только синие глаза смотрели сквозь завесу ласково и грустно. И, наверное, даже как-то виновато. Ему хотелось разогнать туманную завесу, он старался, но если заглушить боль более или менее получалось, то туман остался непосильной задачей.