Прыжок за мечтой - [23]

– Под Ленинградом.

– Оно как. Вы теперича с дедом совсем похожи. Он хромает на левую ноху и ты тожа. Стяпан ранение получил с херманцем в первую мировую, а ты, стало быть во вторую, и тожа с херманцем. Чудны дела твои, хосподи.

Так за разговорами проехали улочками до развилки.

– Ну, ладнось, Стяпану привет пердавайте! Мол, Валерка, друг детства кланяется. А то поди и забыл ужо меня.

Нюра помогла спрыгнуть с телеги.

– Ннооо, Манька, пошла родимая! – крикнул дед, тряхнув поводьями, и Манька медленно, словно драгоценность, стронула телегу с места.

– Это наша улица. Третий дом отсюда. Пошли?

– Я бы сказал точнее. Побрели, – усмехнулся Костик.

– Какая разница? Главное, что живой! И не факт, что ногу нельзя вылечить!

– Пуля, кроме ноги, ещё и позвоночник зацепила.

– Ну и что? Надо будет в Москву поедем! Там есть врачи, которые помогут!

Костик улыбнулся. Она такая, каким вчера был он. Юная, непринуждённая, с верой в будущее, в светлое. А он теперь какой? Парень из двадцать первого века? Подросток, которому судьба подкинула испытание и взросление? Он какой? Как знакомы ему неопосредствованные проявления эмоций Нюрой. Всё это было свойственно ему…вчера. Сейчас, когда позади смерть и кровь, ранение, госпиталь, холод и голод, он вырос из юношеского состояния. Неожиданно для себя повзрослел. Он получил колоссальный жизненный и боевой опыт, который изменил восприятие мира.

– Папка встречает, – улыбнулась Нюра, продолжая поддерживать Костика.

Навстречу, прихрамывая, шёл стройный старик с гордо поднятой головой. В руке обычная выструганная из дерева палка. Костика поразил взгляд, жёсткий, пронзительный, похожий на рентген. От старика даже на большом расстоянии чувствовалась внутренняя сила. Костик несколько раз оступился и один раз даже чуть не упал. Ему казалось, что его просветили насквозь, и сейчас будут писать на него рецензию.

– Пап, это Костя!

Костик стоял напротив старика, на лице которого находил свои черты. Это ещё больше смущало.

– Здравствуй, внучок! – неожиданно улыбнулся старик и жёсткие глаза подобрели и заблестели. – Дай-ка я тебя обниму!

Костик уже было выставил руку для пожатия, разжал ладонь, оказался зажат в крепких мужских объятиях. Даже дух перехватило от неожиданности.

– Пап! Задавишь! Он ведь раненый! – пришла на помощь Нюра.

– Живым и не чаял увидеть уже. Бог милостлив. Сподобил. Айда в хату. Там девки уже стол собрали. Но мы вначале в баньку, а потом отметим побывку по-мужски.

Дед стукнул раскрытой ладонью Костику по плечу.

– Давненько поди в баньке не мылся? У меня венички берёзовые свежие есть. Банька всю хворь выгоняет!

Костик разглядел немного дом, который больше напоминал времянку, полузакопанную в землю.

И тут они переступили порог дома. Костик не ожидал такой бурной радости от незнакомой родни. Его обнимали, смеялись, тут же плакали. Деду пришлось туго, чтобы отбить внучка от тётушек и бабушки, которым не терпелось расспросить его.

– Всё за столом. Я сказал – за столом! – остудил пыл женщин дед. – Мы в баньку. Негоже гостя за стол не мытым сажать. Давай мать полотенце и свежую одёжу. Константин скидай шинель, вещмешок. Вон в комнатке и форму скидай. Тут до баньки недалеко.

Костик красный, с горящими ушами, снял форму, сложил стопкой. Штаны долго стягивал с непослушной ноги, но справился.

Банька маленькая. Предбанник и совмещённая мойка с парилкой. Жар стоял такой, что покрасневшие ещё в доме уши скрутились в трубочку. Дышать горячим воздухом оказалось настолько сложно, что Костик сразу присел на корточки. Внизу воздух посвежее. Раскалённая до красна печка бушевала и шумела в вытяжной трубе.

– Давай Константин на полок, дед тебя веничком пощекочет слегка. Ложись, ложись. Вот так. Веничек хороший.

Костик обливался потом и молил всех на свете, чтобы как можно скорее всё это закончилось. Что такое баня он теперь узнал. Веник пробежался по спине, обдавая жаром кожу, а потом прохладная вода вернула Костика в себя.

– Чтой-то разошёлся дед, извини Константин. Я и забыл, что ты после ранения. Баньку остудил немного, давай мойся и пойдём за стол.

Костик, сидя на лавке, намылился, принял из рук тазик с водой. Окупнулся и с трудом вышел в предбанник одеваться.

За столом он познакомился со своими тётушками и бабушкой.

Старшая тётушка Александра. Высокая, стройная, мускулистая, словно спортсменка из бодибилдинга. Лицо суровое, практически никогда не улыбающееся. Немногословна. За весь вечер не произнесла и десятка слов. Средняя, насколько понял Костик, третья по старшинству, второй была Татьяна (его мама) – Нина. Невысокая пухленькая и симпатичная, какая-то очень домашняя. Очень добрые голубые глаза, больше интересовалась, как жили до войны. Младшая Нюра болтала без умолку и её вопросы были в разных сферах.

Бабушка Глафира Александровна, добродушная, мягкая, заботливая. Всё старалась подложить Костику то, что повкуснее. Когда речь заходила о Татьяне, то её глаза влажнели.

Дед в самом начале застолья разлил самогонку по маленьким стопочкам. Для них это было нормальным, но Костик никогда не пил спиртного! Хотел было отказаться, но дед сказал, что надо и поставил рядом стакан с водой.