Прыжок Волка - [3]

И информация оказалась ложной. Атака кроковских звездолетов разворачивалась совсем не по тому сценарию, какой передал Андрей. Даже по прошествии сколького времени по его спине пробегал легкий озноб при воспоминании об этом моменте, когда их в наручниках втолкнули в рубку управления крейсера, и человский маршал Бран с ненавистью прорычал: "Выкиньте их за борт!"

Резкой, какой-то грубой трелью зазвенел мобильник. Полшестого утра. Кедров специально поставил такую мелодию. Ну разве захочется вставать, после всяких там сладеньких, гламурненьких ля-ля-тра-ля-ля? А тут, словно двухметровый детина-сержант заорал во всю свою луженую глотку: "Рота! Подъем!!" Адреналин сразу вбрасывался в кровь, словно бензин в карбюратор и тут же взрывался в ней, заставляя, что называется, с пол-оборота заводить организм.

Через час, сделав все необходимые утренние процедуры, майор российской армии Андрей Кедров уже был на спортивной площадке, расположенной рядом с казармой.

Сержанты уже дрючили своих подопечных, гоняя солдат по плацу, заставляя их подтягиваться на турниках и бегать по узким бревнам, расположенным на двухметровой высоте. То и дело утренний воздух вздрагивал от резких команд: "Сидоров, шире шаг! Мельниченко, не крути задницей! Ты не шлюха, а здесь не дорога, а плац! Абакумов! Живот втяни! И грудь колесом! И побольше пламени в глазах, так, чтоб искры прыгали, как по кошке статическое электричество".

Кедров, услышав последнюю фразу, улыбнулся.

"Сразу видно, что Барсуков окончил два курса института. Не мать вспоминает, а статическое электричество", — офицер еще раз улыбнулся и приветливо махнул рукой высокому, широкоплечему, наголо бритому парню с сержантскими лычками на погонах, фигурой напоминающего рабочего со знаменитого плаката: "Перекуем мечи на орала". А кличка у Барсукова «соответствующая», с юмором — Барсик.

Тот, вдохновленный дружеским приветствием своего командира заорал еще громче: "А ну, спецназ, давай крутись у меня, как пчёлка в колесе!"

По самому краю плаца, заложив руки за спину, неторопливо, с ленцой курсировал дежурный по роте, сержант Пьяных. Увидев комроты, он громко прокричал: "Смирно!" и быстрым шагом подойдя к Андрею и отдав честь, четко доложил:

— Товарищ майор. Во время моего дежурства происшествий не случилось. Рота проводит занятия по физподготовке. Дежурный по роте сержант Пьяных.

— Вольно, сержант. Продолжайте занятия.

— Есть продолжать занятия! — и, по-уставному, четко, повернувшись лицом к роте, скомандовал:

— Рота! Продолжить занятия!

И вновь спецназовцы — рослые, физически крепкие парни принялись разминать бугры своих мышц. Действительно, только разминать. Потом у них будут занятия по рукопашному бою, потом по огневой подготовке, а на десерт, как предусмотрено расписанием занятий — этой библией боевой готовности, марш-бросок вокруг и на гору Крутая. Отлаженная за десятилетия школа подготовки бойцов спецназа, захватив в свои жесткие объятия подходящий, физически крепкий материал, через год отковывала из него надежное и эффективное оружие государства, способное уничтожать его врагов в любых условиях и любыми средствами, хоть голыми руками.

И этот год заканчивался. Через неделю, получив вливание новой крови, тридцать седьмая отдельная рота специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба министерства обороны Российской федерации вновь займется привычным делом — обеспечением конституционного порядка на территории Российской Федерации — так это официально будет звучать в приказе, который зачитают накануне отправки. Отправки в знакомый район — Дагестан. Вот уже почти два столетия, с тех пор, как российские войска под командования героя Отечественной войны генерала Ермолова вторглись в глубь Чечни и горного Дагестана, окружая горные районы тесным кольцом укреплений, прокладывая дороги и просеки в труднопроходимых лесах и сжигая непокорные аулы, на Кавказе льется кровь. Вольнолюбивые кавказские народы никак не могут смириться с тем, что на них легла густая тень двуглавого российского орла.

Но очень часто бывает так, что справедливое стремление народов к независимости вступает в противоречии с инстинктивным стремлением других народов создавать и расширять империи — этих локомотивов истории для определенного исторического времени. А Бог, хоть европейский Христос, хоть мусульманский Аллах, как известно, пусть и милосерден, но, в первую очередь, он поступает целесообразно. А целесообразность, пока на стороне имперских народов. Вот поэтому и загнаны индейцы в резервации на своей исконной земле, а кавказцы объявлены гражданами России. Кто с этим не согласен, рано или поздно будет гнить в земле с пулей в груди или в голове.

Правда, через несколько десятилетий может оказаться так, что целесообразней для исторического развития будет замена изнеженных европейцев жестокими, но сильными, патентными мусульманами. Что ж, Париж стоит исторического прогресса. И Бог тогда не сильно огорчиться, если на шпиле собора Парижской богоматери, точнее на шпиле мечети святой Мариам всплывет мусульманский полумесяц, столкнув оттуда христианский крест под вопли вырезаемых парижан. Бог, повторяю, милосерден, но в первую очередь, он целесообразен.