Прыщ - [33]

Бывают ещё подарки «отеческие», «побратимские», «на поле боя», «на дружбу и согласие», «на смертный бой» — меч присылают как вызов, «на поход», «к юбилею», «на долгую память»…

Что-то из всего этого — продаётся. Иногда просто как лом — в переплавку. Что-то передаривается — есть образцы, которые поколениями циркулируют «в подарочном наборе» в правящем доме.

С приходом христианства мечи и доспехи стали значительно реже укладывать в могилы вместе с покойниками. Вот они и ходят меж людей. То — на стенке повисит, то — в сундуке полежит. Но пока оружие в доме есть — его надо чистить, драить и смазывать. А то совсем в труху рассыплется.

Получается такая… музейная оружейная свалка. Самое место для юного тоскующего шалопая в моём лице. Как ребёнка в магазин игрушек запустить. Или как у Сергеева в «Sex-Shop»:

   «Вот так вот смотришь: да, чувиха, все при ней,

   Шестой размер, помада, кудри, алчный рот,

   А так вот глянул: ой, ребята, ей-же-ей,

   Крупнокалиберный немецкий пулемет!».

Мужики, вы же меня понимаете! Тут же столько всякого всего интересного…!

— Дядя Гаврила, а это что? Шкурку с рыбки сняли?

— Не трожь! Осторожно!.. Мать… Я ж те говорил…

— Я ж не нарочно! Оно само!

— А, один хрен… Погнило всё. Его б давно уже… Теперь сам собирать будешь! Но сперва — каждую чешуйку до блеска. Со всех сторон. И в масле — проварить! А нитки и подкладку — шерстяным воском! Хотя где его нынче взять… Пчелиным промажешь. Эх… Это, Ваня, чешуйчатый доспех. Давний очень. В княжьей оружейной — вещь сугубо бесполезная.

— А что так? Надраить, основу и нитки поменять, собрать заново… На князе очень даже смотреться будет.

— Ага. Как на корове седло. Глянь — чешуйка к основе пришивается через две дырочки у верхнего края.

— Вижу. А почему — «как седло»?

— Чегой-то ты… Зовёшься — «Зверь Лютый», а надо — «Баран Глупый». Гляди: чешуйки слабенькие — в пальцах согнуть можно. Но друг друга на треть перекрывают, ряд на ряд, одна на две. Потому — и легко, и прочно. Прямо бить — держит, сверху рубить — держит, а вот снизу… Суй палец. Вот! Одна тканина.

— И чего?

— Мда. Бестолков. Что за молодь бессмысленная нынче пошла…? Такой доспех хорош для пешца. Его бьют либо прямо, либо сверху. Конному против конного — схоже. А с седла против пешца с копьём… проще ещё одну нижнюю рубаху пододеть. Толку — столько же.

— Это я понял. Я не понял про «седло» на корове.

— Князь, Ваня, на коне сидит. С седла ворогов сечёт. Уж какие ему супостаты достанутся — господь ведает. Но что будет много пеших и копейных — не сумлевайся.

Вона чего… А Пушкин-то правильно писал:

   «В чешуе, как жар горя,

   Тридцать три богатыря».

Тип доспеха указан однозначно. Причём богатыри — пешие:

   «Чтобы остров тот хранить

   И дозором обходить».

Именно «обходить», а не «объезжать».

Ну, Пушкин же! Гений, что возьмёшь. Он, и не думая, просто по стихотворному размеру, то слово поставит, которое правильно указывает уместный тип индивидуального бронирования. Правильно дети в сочинениях пишут: «Дантес не стоил выеденного яйца Пушкина». А я — нет. В смысле: не гений. В смысле: нет у меня выеденного яйца. В смысле: мне сперва объяснить надо.

— Князю такой доспех одеть — только покрасоваться. Да и то — пока воины искушённые смеяться не начнут. Подарить кому — так вокруг-то одне бояре да гридни. Они ж тоже конные. Давно надо б кузнецам отдать, да, вишь ты, Благочестник наш — до оружия не любитель. И сам — не берёт, и продавать — не даёт. Пусть, де, полежит до случая. А оно-то, гля, основа-то… в пальцах ползёт.

Будда сокрушённо перебирал расползающуюся тканую изнанку чешуйчатого доспеха. Сама-то конструкция из древнейших. В более поздних вариантах в середине чешуйки ещё и заклёпку ставили, для более плотного прилегания к основе. Чтобы остренькое не так легко снизу шло. Но как такие конструкции потом чистить?

Вспомнилось давнее, из служебного фолька: «Конструктор — Сухой. А техник — мокрый». Здесь «мокрым» буду я. Покуда вычищу до блеска всё это… чешуйное.

— Дядь Гаврила, а это чего? Тут основа вовсе сгнила?

— Не. Это другое. С одного кабана грецкого сняли.

Греческий кабан? Это что, отходы жизнедеятельности Геракла? Он там… душил немецкого льва, давил лорнированную гидру и… точно! Был кабан! Эрифманский вепрь. Но насчёт доспехов на той дикой свинье… в мифах ничего нет!

— Это тот кабан, который из города Псофиды в Аркадии?

— Не, не из… псовидных твоих. Этот — из печек.

Та-ак. Самый страшный вид секса — церебральный: сколько не предохраняйся, а мысли все равно рождаются. В моём случае — одни выкидыши.

   «А волны и стонут, и плачут,

   И бьются: аборт корабля»

Совместить тяжёлый корпусной составной доспех с печкой… Емеля-дурак в танковой броне? Греческий бронированный запечённый свин? С хреном…

— Господин главный оружничий, а можно… подробнее?

— А? Ага. Есть мужики здоровые. Грецкие. На конях. С копьями. В таких железках.

— Клибанарии? Их ещё катафрактами называют.

— Точно. Кабаны нарии. Человек-печка.

Куча прямоугольных пластинок с закруглёнными углами. Шести типоразмеров, от 3 до 6 см в ширину. У всех длина вдвое больше ширины. На каждой пластинке по одной дырке внизу, по три вверху и ещё по паре по длинным боковым сторонам. Посередине на всю длину — вертикальный выступ, выдавленная «полочка» — при перекрытии в ряду, соседняя пластинка наезжает до упора в эту полочку. Через дырочки продеваются кожаные шнурки, ими стягивают пластинки и в ряду и между рядами. Но тут есть интересная фишка: через дырочки, которые пробиты на «полочке» — самую верхнюю и самую нижнюю — вставлены железные колечки — усиление связности в вертикальном направлении.