Прыгун - [33]

«...чертова дюжина…»

— Захочешь увидеть, — повторила Аля тяжелым дыханием в мое ухо, — переверни этот камешек и там найдешь меня. — Голова моя затряслась мелкой сладострастной дрожью. — А пока — пусть он смотрит вниз. — Пальцы ее цепко изловили мистический катыш и перевернули прежней стороной.

— Как же найду его в этом море гальки? — задал я удивительно разумный вопрос, случайный в ауре зеленоватой самоуверенности. Губы мои тем временем гуляли по лунным просторам ее плеч.

«...сложные ребусы ты задаешь мне, крошка...»

— Захочешь — найдешь, — сухо заявила девушка. — А не найдешь, значит, не хотел. Я буду помогать, ведь это не море гальки, а море Аль-ки! — Она хохотнула, теряясь устами в области моих губ. — А сейчас у нас задача посложнее.

«...какая же, сложная девочка?..»

— Каким образом мы доберемся до меня без одежды? — спросила Малевич. — Ты ведь утопил все, во что мы могли спрятать наготу.

«...притворимся, что невидимы...»

Неожиданно я понял, что почти не говорю вслух. Тем не менее диалог не утихал, и Малевич прекрасно меня понимала.

— Хорошая идея, — резюмировала она. — Тогда необходима сыворотка невидимости. — Откуда-то из-за ее спины появилась старая плоская бутылка абсента. Почти пустая, с крохотным осадком на самом дне ее, который мы в тот же миг поделили.

Изумрудное мерцание усилилось. От паха странный свет пополз на грудь и ноги. Мгновение — и даже глаза наши вспыхнули злыми огоньками. При этом напрочь отсутствовала линия, разделяющая тела.

«…мы невидимы…» — не раскрывая рта, поведала девушка.

Ее рука вплелась в мою и потянула в сторону, голое тело слепило фосфорическим блеском. Среди ночи ярче нас горела только луна.

Передвигались мы быстро, я едва успел заметить, как где-то в углу глаза промелькнул бар, в котором мы познакомились. Подле него покачивались в такт музыке люди, не обратившие на нас внимания. Далее понеслась невыносимо долгая лента пляжа, назойливо разматывающаяся из-за горизонта. Как только мне это надоело, пейзаж сменился каменными ступеньками куда-то высоко вверх, куда попали мы быстрее, чем можно было ожидать.

Мы шли по узкой тропинке, освещенной тусклыми фонарями, среди густых зарослей кустарников будто марсианского происхождения.

Пляски с джиннами

Мы прошли мимо человека, курившего сигарету и выглядевшего задумчивым. Он не повернул головы в сторону двух голых молодых людей, мечущихся по периметру курортной зоны. Передвижение наше было более чем бесшумно, говорить мы могли, не издавая звуков.

«...тепло — внутри и снаружи…»

«…такое доброе ощущение, точно это наше общее тепло, а не каждого по отдельности.» ".смотри, люди...»

«...наше месторасположение сейчас несколько смещено, они не могут видеть нас.» ".месторасположение?»

«...график на оси координат, наши точки не совпадают...»

«...наши совпадают...»

«...ты понимаешь, о чем мы. это приятно.» ".ты светишься...»

«...вот и дом, а там джинны...»

«...пугаешь?..»

«...предупреждаю…»

«...мило...»

«...можешь передумать, можем пойти к тебе...»

«...нет...»

«...они могут не прийти, они приходят не каждый раз...»

«...не имеет значения, я никогда не видел джиннов, поэтому страх мой беспредметен, любопытство легко справляется с ним… не мне тебе объяснять, какое это безрассудное любопытство в моем состоянии...»

Маленькая гостиница была сконструирована целиком из дерева, деревом обшита, имела приятный лесной запах, который защекотал легкие, как только мы заскрипели скользким паркетом.

Консьерж проигнорировал нас, склонив голову над газетой, пока под мелодию досок мы осваивали лестницу. Она приблизила к нам третий этаж, где в коридоре мы вычислили ту самую замечательную дверку, к которой подошел ключ, неведомо как сохранившийся у Малевич.

«...милый дом...» — беззвучно пропела она, кружась и таким образом вплывая в лоно собственной квартиры.

«...почему я слышу тебя, а ты слышишь меня?»

«...точка соприкосновения, милый. каким-то образом мы не теряем ее сейчас, мы настроились на одну волну… жаль, но это пройдет.»

«...может быть, нет… "

«...да, дорогой, да...»

Номер выглядел тривиально: пара низких, почти горизонтальных кресел, двуспальная кровать, затянутая в белый чехол, журнальный столик, заваленный женскими предметами, плоское лицо телевизора, заросшее двухдневной пылью. Еще тончайший японский ковер под всем этим, а также пластмассовая люстра на динамичном шнуре. Распахнутые пасти двух чемоданов с вырывающимися оттуда коктейлями ярких цветов, задвинутые в угол, чтоб всегда быть под рукой, початая бутылка вина подле кровати, два бокала, пепельница, полная окурков. Поникшая голова высокого вентилятора, еще одни пляжные тапочки, большое затворенное окно, для верности запахнутое тяжелой коричневой портьерой.

Дверь очень медленно закрылась за нами.

Мы вступили на территорию джиннов.

«...я...»

«…ты…»

«...мы...»

«...муррр...»

Молочные руки обвили меня, при этом она принялась пятиться. Я инстинктивно двинулся за ней, стремясь быстрее сковать ее объятиями. И вдруг обнаружил, что, пока ее горячие ладони свободно гуляют по моему телу, мне почти не удается дотронуться до нее.

«...стой же...»

стою.

«…отдайся…»