Пряди о Боре Законнике - [22]

— Хорошее предположение.

— Это никакое не предположение. Просто эльфы всегда мнят себя выше всех новоявленных в Сарнауте рас. А себя они прозывают Древними. И им ли теперь признаваться, что календарь придумали какие-то джуны!

Бор улыбнулся:

— Знакомое дело… И что твой Хуан там ещё писал?

— Говорил о названиях месяцев, — продолжал Смык. — К примеру, первый «паккех» назывался Красным солнцем… или драконом… там сложный перевод… Потом был месяц Белого ветра.

— Про эльфов ты хорошо сказал, — перебил Бор. — Вот уж зануды… Значит, современный календарь — отголосок цивилизации джунов?

— Да, только теперь названия месяцев соответствуют именам Великомучеников. Но чтобы мы сейчас не говорили, чтобы сейчас не рассказывали, а джуны были великим народом.

— Я давно понял, что они тебе очень нравятся, — с ехидцей в голосе отвечал Бор.

Взгляд его снова стал жёстким, колючим.

— Ну, почему же сразу «нравятся»? — чуть обиженно проговорил Смык, опуская глаза к земле.

— Уж больно часто ты ими восхищаешься.

Хранитель смущённо улыбнулся и потупил взор.

— Ладно, — примирительно начал Бор, — не обижайся. Ты, вижу, ещё хотел что-то рассказать.

— Что именно?

— Тебе виднее… Что-то про джунов.

Смык почесал свой крупный нос и заговорил:

— Не знаю отчего, но, к примеру, эльфы, при всём их любопытстве, не очень интересуются жизнью джунов. Как я уже говорил, будучи на Тенебре в их Большой библиотеке…

— Большой «что»?

— Библиотеке… А! Это такое место, где хранятся книги. У эльфов их такое множество, что просто уму непостижимо!

— Ну, это я понял. И что?

— А ведь странно, ты так не считаешь?

— Слушай, Смык, изъясняйся как-то попроще.

— Ну… ну… неужели, подумал тогда я, эльфам нисколечко не любопытно, что за народ эти джуны? Чем занимались? Как…

— Народ и народ, что тут особенного. В Сарнауте проживает такое множество всяких народов… Вон, возьми местных арвов или ургов. Что в них такого интересного?

— Причём тут они? Я о другом.

— О другом? О «магии крови», что ли?

Бор явно поддразнивал хранителя, но тот словно и не замечал этого, заглатывая «наживку» по-глупому жадно, словно хариус после голодной зимы.

— Что? — Смык на некоторое время снова замолчал. — Да, — кивнул он головой, — кровь для джунов была очень важна. Особенно человеческая. Я думаю, что таким образом они могли продлевать себе жизнь. В ней они видели некую силу, способную к… к… И, между прочим, — вдруг, словно в чём-то оправдываясь, сказал Смык другим тоном, — порталы тоже работают посредством «магии крови». Нам приходится «питать» ею Стража, чтобы он «разрешал» перемещения между аллодами.

— Питать?

— Угу, — Смык кивнул головой. — Кровью жертв…

Понимая, что сказал нечто невразумительное и пугающее, он пояснил:

— Я периодически окропляю портал кровью…

— Чьей? Людской?

— Почему людской?.. А-а-а! Не пугайтесь, просто кровью… космачей, гарпий… Чем страшнее тварь, тем лучше.

Последние свои слова хранитель портала никак не объяснил. Бор вдруг о чём-то крепко задумался. Его лоб испещрили несколько глубоких морщин.

Он вдруг развернулся и без каких-либо слов пошёл восвояси.

— Ну и тип! — рассерженно пробурчал Смык. Он только-только «разошёлся», а тут такое неуважение к собеседнику. — Дикарь!

9

Кровь? Смык сказал «кровь»… И раньше когда-то мне говорили об этом, но я, видно, стал подзабывать. И говорил то же хранитель… но из Молотовки… Лицо последнего я помнил, а вот имя никак не хотело всплывать из глубин памяти.

Ну, конечно, же дело в этой самой «крови»! Только вот как? Как они умудряются это сделать?

— Ты полагаешь, что при помощи жертвенной крови арвы перебираются на Корабельный Столп? — спросила Стояна.

Она словно прочитала мои мысли. Мы переглянулись…

Дело было несколько недель назад, после того, как к Крепышам прилетела почтовая сова.

Между прочим, местные совы, как рассказывал кое-кто из гибберлингов, не были такими уж и местными. Их охотники ещё птенцами привозили с Мохнатого острова. И также как в Гравстейне, этих птиц приноравливали к переносу посланий.

В общем, на заставу прямо в дом прилетела сова. Орм лихо снял с ноги птицы письмо и стал читать.

— Что там? — спрашивали остальные гибберлинги.

Я перелез через мирно сопящую Стояну и пошёл к ведёрку с водой. В горле за ночь пересохло, хотелось пить.

Орм вдруг негромко выругался.

— Торн пишет, — сказал он. — Недалеко, у Острого гребня, охотники заметили странные следы. И хоть ночью был буран, и много чего замело, но они утверждают, что следы принадлежат арвам.

— Кому? — чуть ли не в один голос воскликнули дозорные.

— Арвам, — повторил Орм, хмурясь.

— Невозможно! Охотники что-то напутали, им привиделось…

— Сам понимаю, что это… В общем, хоть Острый гребень и не нашей земле, но Торн приказывает, чтобы пару «ростков» сходило к нему и проверило всё ли там в порядке. Да и кто там может бродить: арвы ли, урги или космачи. Ясно?

Идти надо было вдоль побережья на запад вёрст тридцать. Я допил воду и тут же вызвался в помощь — начал опять скучать. Неделю назад хоть поохотился, а сейчас такое затишье, что впору волком выть.

Орм выслушал мою просьбу и лишь пожал плечами.

Мы, конечно, сходили к указанному месту, облазили там всё вдоль и поперёк, но, кроме парочки медведей, никого не обнаружили. Лишь на обратном пути, когда проходили мимо джунского кристалла, увидели каменный топор.