Прозрачная маска - [56]

Прежде всего навестил милицию и заявил, что у меня угнали автомобиль, указав цвет, марку и номер. Предполагаемое направление угона — шоссе на юг. Подозреваемый угонщик — щупленький белокурый паренек без прав на управление автомобилем. Имя его неизвестно. После этого позвонил своему приятелю-шахтеру, попросил предупредить пограничников, что в ближайшее время на их участке возможен переход границы. Потом мне пришла в голову новая мысль. Использовав похороны Станкова, преспокойно прибыл в пограничную зону. Нашел нужную мне скалу и целую ночь караулил около нее, рассчитывая перехватить Свилена, если он пойдет здесь. От холода и усталости уснул. Услышав шаги, страшно обрадовался. Арестовали меня, но я был спокоен. Важно было узнать, задержали ли нарушителя, но со мной никто не разговаривал. Немного спустя все же удалось расслышать разговор двух пограничников: «Столько мерз ни за что». — «Ну и ну». В милиции решил все отвергать, нести разные небылицы, пока не узнаю что-нибудь о Свилене. Наконец увидел его живым и здоровым. Встречу нам устроили специально. Благодарен был милиции — и за встречу, и за то, что Свилен здесь. И тогда я все взял на себя. Брал на себя вину за все, что мог придумать. Сделал себя шпионом, грабителем-взломщиком, развратником и аморальным типом. «Виноват я, виноват! — кричал. — Поверьте мне, я преступник», — наговаривал я на себя. Но мне не поверили. Уличили меня только в одном — ограблении магазина. А когда понял, что Свилен признал свою вину и его будут судить за убийство, плакал. Проклинал те дни моей жизни, которые остались. Я готов был отдать их ради спасения Свилена, но мою жертву отвергли. Два месяца велось следствие — я доказывал свою виновность, а они опровергали ее и обвиняли меня во лжи. В конце концов потребовал личной встречи с начальником управления. И рассказал ему всю правду: «Я не прошу снисхождения. Прошу разобраться. Судите меня. И любое наказание восприму как должное и заслуженное. А его отпустите. В жизни у меня нет ничего, кроме желания спасти другую человеческую жизнь. Много сделал я зла людям. Если теперь смогу сделать хотя бы небольшое добро, умру, считая себя прощенным. Сейчас вы для меня бог, и только от вас зависит спасение моей души».

Меня выслушали. Но ничего не обещали. И все-таки у меня была надежда, которая укрепила во мне дух. Возвратили меня в камеру, заперли. Остался я в одиночестве со своими муками и богом. Встал на колени, обернувшись, как мне казалось, на восток, и молчал, не находя слов, чтобы вымолить у всевышнего справедливости. И тут впервые поверил, что есть бог. Однако он есть тогда, когда нас необходимо наказывать. «Где ты был, боже, когда я грешил? Когда нечистая сила переполняла мое сердце? Видимо, надо мной и во мне, ведь ты знал и видел, куда направляется человеческая душа, зачем ты не остановил меня, а теперь наказываешь за то, что стал таким. Уж не насмехаешься ли ты над нами, не являешься ли надеждой только для слабых и беззащитных? Если правда, что ты есть, спаси меня, накажи, как хочешь, и тогда моя душа будет верно служить тебе. Оставишь на свободе, значит, благословляешь на дальнейшее падение, и я отвернусь от тебя».

Состоялся суд.

Свилена приговорили к десяти годам, а меня — к двум. И за это спасибо. Два года буду вместе с ним. Буду его оберегать, буду ухаживать за ним, буду делать для него все, в чем он будет испытывать нужду. Целых два года у меня будет смысл в жизни. А потом…

Заметка автора. Йордан Умбертов просидел в тюрьме месяц с небольшим. Был освобожден по амнистии по случаю тысячетрехсотлетней годовщины Болгарского государства. Из тюрьмы вывели силой. Вели его два милиционера, а он сопротивлялся, вырывался и кричал оскорбительные слова. Ему угрожали отменой помилования, а он начинал орать еще сильнее. «Особый случай», — ответили сверху на рапорт милиционеров, выпроваживавших Умбертова, и его освободили. Целую неделю после освобождения, каждое утро и вечер, когда заключенных уводили и приводили с работы, Умбертов был у ворот тюрьмы. Спрячется в кустах и смотрит на заключенных с завистью. Едва прогнали его.

ЭПИЛОГ

— Здравствуйте. Говорит полковник Дочев. Я только что возвратился из Видина. Есть что-нибудь для меня?

— Пока ничего, товарищ полковник.

— Я просто падаю от усталости, а мозг расплавился от жары. Поеду немного передохну и потом займусь подготовкой материалов для отчета о командировке. Если будет что-то срочное, звоните мне домой.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

«Христо!

Звонил Ларгов. У него есть интересные новости. Уезжаю туда. Посмотрю на месте, откладывать нельзя. Звонил Влада — ищут крепкого человека участковым в село Ице. Спрошу у Калинчева, может быть, у него есть кто-нибудь на примете. Встретилась с Николаем — обещал больше не беспокоить. Будем надеяться. Продуктов не купила. Получи свой пиджак из химчистки. Не кури на голодный желудок. ЦСК проиграл, но ты не теряй чувства юмора. Крепко тебя целую. Твоя жена Ана.

P. S. Уплати за электричество, иначе отключат от сети. И люби меня.

Я.

Не мог бы ты приехать в Бараки? В субботу, например. До свидания, Акрополис!