Проза. Поэзия. Сценарии - [4]
(«Увечная молитва», пер. С. Бунтмана)
Декорации, в которых разворачивается действие «Ужасных детей», совершенно реальны. Их можно увидеть своими глазами, приехав в Париж, посмотрев фильм «Кровь поэта» или перечитав биографическое эссе Кокто «Портреты на память». «Мои истинные школьные воспоминания начинаются там, где заканчиваются тетрадки». О годах ученичества (1900–1902) Кокто говорит почти с отвращением: «Слезы, грязные тетради, в спешке проглядываемые учебники, чернильные пятна, удары линейкой по пальцам, скрипящий мел.»
(«Ангел Эртебиз», пер. С. Бунтмана)
Однако детство для Кокто отнюдь не сводится к скучной зубрежке. Это целый мир, с одной стороны, привычный, с другой — странный и аллегорический. Сцена из первой главы «Ужасных детей» станет символической прежде всего для самого Кокто, который в январе 1945 года напишет в своем дневнике: «Снег идет. Снег идет. Снег моего детства из „Ужасных детей“. Пале-Рояль фантастичен, потому что снег не просто лежит на деревьях, они закутаны им снизу доверху. Пример освещения: вот проникает солнечный луч, и кажется, что солнцу на снегу будет замечательно. Ан нет. Исчезает призрачность. Деревья в снегу становятся желтыми, тяжелыми. А нужно, чтобы они оставались голубоватыми и фосфоресцировали, как наручные часы». Начало романа станет настолько хрестоматийным, что Жак Папи, преподававший английский язык в школе, в письме Кокто говорит, что дает этот отрывок в качестве диктанта. В 1942 году ученики лицея Кондорсе, благодаря Кокто за подаренные книги, сочинили оду, где воспроизведены те же темы и символические фигуры, что и в романе. В посвящении говорилось, что детство уходит, как удаляется от зрителей лицо Поля в одноименном фильме, снятом в 1950 году режиссером Жаном-Пьером Мельвилем. Когда в 1943 году Жан Кокто будет размышлять о съемках картины «Вечное возвращение» — версии «Тристана и Изольды», он вернется мыслями к этому же эпизоду. Фильм по «Ужасным детям» имел невероятный успех. Так, в картине была использована музыка Вивальди (концерт для четырех фортепьяно в обработке И.-С. Баха). После выхода фильма на экраны это произведение, ранее исполнявшееся крайне редко, начали передавать по радио почти каждый день. Когда подруга Кокто Франсина Вайсвейлер пришла купить пластинку в магазин и попросила концерт Баха-Вивальди, продавщица пояснила: «Вы хотите сказать, музыку из „Ужасных детей“?»
Кокто написал роман в клинике Сен-Клу, где проходил курс дезинтоксикации и набрасывал черновик «Опиума». Поводом к созданию произведения послужили рассказы Кристиана Берара о его знакомстве с близнецами Жаном и Жанной Бургуэн. Художник-декоратор Берар особым взглядом и в подробностях описал комнату, где они жили. «Брат и сестра обитали в замкнутом пространстве, жили как в термосе. Они не выносили микробов внешнего мира». Под впечатлением рассказов Берара Кокто начал свой роман. «Писал по четырнадцать страниц в день, страницы приходили сами собой: сегодня четырнадцать, и назавтра, и на следующий день. Я так гордился своим темпом и так хотел поделиться тем, что возникало во мне».
В беседах со своим другом Андре Френьо признавался, что никогда не был знаком с такой семьей, как описана в «Ужасных детях». «Все это не точный снимок, ты придумываешь и попадаешь в точку, поскольку успех идет оттого, что каждый говорит: „Смотри-ка, это соседи сверху“ или „соседи снизу“. Не говорят: „Это как у нас“, говорят: „Это как у других“».
Прототипом Поля стал один из близнецов — Жан Бургуэн. После смерти отца, случившейся в 1922 году, брат и сестра жили вместе с парализованной матерью на улице Родье. В феврале 1925 Жан Кокто встречает брата у одного американского приятеля и они вместе начинают захаживать в кафе «Бык на крыше». Кокто приучил своего друга к опиуму. Жан стал любовником известного французского поэта Макса Жакоба. Но в 1926 году он познакомился с семьей знаменитого французского философа Жака Маритена и принял католическую веру. Жанна — Элизабет покончила с собой в новогодний вечер 1929, бросившись в колодец, — через несколько дней после выхода книги. Жан Бургуэн впоследствии станет священником, примет сан, будет работать в лепрозории в Камеруне, где скончается от рака. Он сохранил к Кокто неослабевающее чувство. В одном из писем к нему он говорит: «Ни сила привычки, ни что бы то ни было не умалят ценности подарка, сделанного жизнью, позволившей приблизиться к тебе, тебя любить.»
После смерти поэта Жан Бургуэн писал своей подруге Жанне Кандауровой: «Жить на орбите Жана, в движении его радиоактивности было небезопасно для юноши. Но Жан был опасен лишь как светило. Он был неким „всеобщим братом“. <…> Великий поэт всегда неизмеримое благо для людей не только его времени, но и для рода человеческого. <…> Он был, и это тебя удивит, чрезвычайно девственен. Он и опиум курил девственно, подобно китайским мудрецам. В своих привязанностях он был чрезвычайно сердечен, тонок и воздержан, как редко бывает с людьми и даже поэтами».
Монодраму «Человеческий голос» Кокто написал в 1930 году для актрисы и телефона, напитав сюжет удушливой атмосферой одинокой женской квартирки где-то на бульварах. Главную роль на премьере исполнила французская звезда Берт Бови, и с тех пор эта роль стала бенефисной для многих великих актрис театра и кино, таких как Анна Маньяни, Ингрид Бергман, Симоне Синьоре. Несмотря на давнюю дружбу с Жаном Кокто, Франсис Пуленк ждал 29 лет, прежде чем решил написать оперу на сюжет «Человеческого голоса». Сделав ряд незначительных купюр, он использовал оригинальный текст пьесы в качестве либретто.
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Третий том собрания сочинений Кокто столь же полон «первооткрывательскими» для русской культуры текстами, как и предыдущие два тома.
«Ужасные дети» — отчасти автобиографический роман Жана Кокто — известного поэта, писателя, драматурга, график и декоратора, живописца…
История, рассказанная в пьесе, стара, как мир и столь же тривиальна. В центре внимания драматурга — театральный семейный дуэт, скучноватая идилличность которого внезапно вспарывается острыми углами любовного треугольника. Примадонна и хозяйка парижского театра Эстер находится на том гребне красоты, признания и славы, за которым неминуемо брезжит период медленного увядания. Она обожает своего мужа Флорана — героя-любовника, премьера «Комеди Франсез». Молодость врывается в их жизнь непрошеной длинноногой гостьей, начинающей актриской Лиан, чьи робость и полудетская угловатость быстро сменяются созвучной новому времени беспардонностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть человека, которого в расцвете лет кусает энцефалитный клещ. Автобиографическая повесть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?