Проводы - [17]

13

- Боже мой, как это всe неожиданно, просто как снег на голову, сокрушалась сидевшая у стола Полина Ефимовна, качая головой и не отрывая при этом взгляда от телевизора, в котором шла своя, наполненная важными, но мало соотносящимися с реальными событиями жизнь. - Мы оказались совершенно неподготовленными к этой свадьбе. A это - свадьба! У нас на книжке всего триста пятьдесят рублей, а ведь нужно накрыть стол, придумать какое-то платье... Ты хоть знаешь, какие сейчас цены на свадебные наряды, Зинуля?

Зинуля лежала по другую сторону стола на своeм кресле-кровати, тоже глядя в телевизор и интересуясь происходящим там в той же мере, что и мать. Это было поразительно настолько, что, отстраняясь от вопроса свадьбы и беря отдельно вопрос о функциональных задачах телевизора в среднестатистической советской семье из двух человек по данным на сентябрь-октябрь 1987 года, можно было сделать вывод, что телевизор являлся неким ретранслятором мыслей, используемым для общения участниками диалога и приводимым в действие их невидящими, но пристальными взглядами.

- Да не хватит тебе твоих трехсот рублей на платье! - отвечала Зинуля. - Нормальное платье будет рублей семьсот стоить. Что такое триста рублей!

- Что ты говоришь, Зина! - возмущалась Полина Ефимовна. - Что значит эти "твои триста рублей"! За эти триста рублей я работаю два месяца с девяти до пяти пять раз в неделю! И у нас нет никаких других доходов, ты прекрасно это знаешь!

- Кто виноват, что ты решила стать библиотекарем! - отвечала Зинуля.

- Ты знаешь, дочка, ты меня очень и очень обижаешь. Просто очень... повторила Полина Ефимовна и, достав из рукава кофты платочек, промокнула глаза. - Между близкими людьми всe же должно существовать больше понимания, и совсем не обязательно какие-то вещи объяснять... Это должно быть понятно и так. Я не вижу ничего зазорного в своей работе. Я окончила институт, я занимаюсь своим делом, я стала заведующей библиотекой без чьей бы то ни было помощи. Всe сама. Да, я горжусь своей работой, но кто виноват, что за неe так платят? И потом, что значит мало? Просто кто-то умеет спекулировать, воровать... меня этому не учили, а ты хочешь, чтобы я себя чувствовала неполноценной из-за того, что не умею этого делать, так?

Зинуля поднялась и, подойдя к матери, обняла еe сзади за плечи, поцеловала в волосы и, глядя по-прежнему в телевизор, сказала примирительно:

- Ну что ты, ма... Не хотела я ничего такого тебе сказать, просто всe дорого, вот и всe. Ну возьмем мы платье напрокат. Сейчас многие так делают. Сто рублей в день - и никаких хлопот.

- Как-то это странно - свадебное платье напрокат. Ведь это такое событие, такая чистота во всeм должна быть, ты понимаешь, что я имею в виду?

- Да они чистые, чего ты, - сказала Зинуля, отходя от мамы и останавливаясь у зеркала.

- Нет, я о другом, - качнула головой Полина Ефимовна. - Ты опять не поняла. Может быть, пошить что-то самим?

- Ты что, шить умеешь? - бросила через плечо Зинуля, отводя ладонями назад волосы и всматриваясь в полумраке в своe лицо, слабо освещенное голубыми бликами отраженного в зеркале телевизора.

- A чего нет? Таня моя покроит, а я примерю и сострочу. Ну, что ты скажешь?

Зинуля включила лампочку над зеркалом и взяла помаду.

- Да, нелегкая ситуация сложилась в этом году у хлеборобов Смоленщины, - сказал стоящий по колено в злаках телекомментатор. - Весна в этом году выдалась не солнечная, а теперь обещают метеорологи ливни.

- Ну, что ты молчишь? - спросила Полина Ефимовна.

- Ну что из твоей Тани за закройщица! - ответила Зинуля, облизывая губы и завинчивая патрон с помадой. - Точно как из тебя портниха. A материал где взять хороший? Не хочу я этих самопалов. Возьмем напрокат. Я уже узнавала. Так что не волнуйся.

- Новый пассажирский теплоход получили сегодня работники волжской флотилии, - сообщил телевизор. - Его построили польские судостроители из города Лодзи...

- Это просто тихий ужас... - неожиданно сказала Полина Ефимовна.

- Что именно? - не поняла Зинуля.

- Какие мы бедные. Мы просто нищие... Мы только что не живем на улице.

Зинуля хотела возразить, успокоить как-то мать, но слов у неe для этого не нашлось, и она, вздохнув только, вышла. Полина Ефимовна, по-прежнему неотрывно глядящая в телевизор, словно не заметила еe ухода. Зинуля между тем отправилась к Витяне, но дверь ей открыла не подруга, а еe мама, которая, буквально втащив еe на кухню и усадив на табурет, спросила:

- Ты что-то знаешь?

- A что я должна знать? - спросила испуганно Зинуля, глядя на растрепанную Витянину мать, которая сверлила еe своими черными глазами.

- Она отравилась, - сказала Витянина мама. Достав из кармана джинсов сигареты, закурила и, опершись на умывальник, стала перед Зинулей. - Выпила две пачки седуксена.

- A чего? - растерянно спросила Зинуля.

- Ты меня спрашиваешь, чего? Я тебя хочу спросить. Она с кем-то встречалась?

- Не знаю. Кажется, нет.

- A что это за Люба? Ты еe знаешь?

- Ну, это с пляжа. A что?

- Не понимаю, - черная Витянина мама выпустила клуб дыма в потолок. Их что-то могло связывать? Может быть, она встречалась с кем-то из любовников Любки этой, или знакомых, с кем-то, а?