Проводники Света - [26]

— Сынок, ты не захворал? — заметив, как он кутается, спросила мать.

— Нет, матушка, нет!.. здоров я, здоров, не тревожься!

Она на мгновенье отвернулась, хлопоча возле очага, и Колояр, отбросив шкуру, быстро шмыгнул мимо неё на двор.

Работа отвлекла его, однако к вечеру он почувствовал такое опустошение, словно пропала часть его самого, оставив лишь тоску и сожаления. Рыбка-подвеска осталась у девы, он это знал, ощущал всей душой, кою теперь, лишившись Негиного дара, вряд ли сможет узреть…

Да и саму Богиню тоже, если чёрное колдовство отрежет ей путь к Колояру.

Неужто нечисть настолько могуча? И повелевает нежитью, сговорившись с Деяной? А исцеления мальцов — лишь обманный ход, дабы её связи со злым никто не заметил? Может, права всё-таки дева и просьба её не так уж зазорна, коль нет иного способа одолеть тёмную силу? Он вспомнил беспорядочные золотые пятна, оставленные Негой по дороге к полянке, где он нашёл её, израненную и полупрозрачную, и сердце его сжалось от страдания, многократно превышавшего боль телесную…

Любовь и страсть к Богине боролись с преданностью своему роду и племени, нежеланием обманывать и предавать — пусть даже и связанную с нечистью — девушку. Сомнения и дурные мысли рвали его разум на части, словно стая волков — добычу.

С трудом дождавшись конца этого бесконечного дня, Колояр упал, обессиленный, на лежанку и мгновенно провалился в сон…

* * *

…и оказался в лесу. Стояла глубокая ночь, и с неба, огромным и не серебристо-белым, как бывает обычно, а красноватым, словно в драке подбитым, глазом, смотрела Луна. Колояр понятия не имел, где находится и как вернуться в родную деревню. С тяжёлым сердцем брёл он среди мрака чужого леса, понимая, что дороги ему здесь, за сто вёрст от дома, уже не найти. Кругом, со всех сторон, сплошной тёмной массой вставали кусты да деревья, а в них и за ними постоянно слышались какие-то звуки: то сова ухнет, то мышь пискнет, то ветки вдруг захрустят. Колояра эта ночная жизнь не пугала: лес окружал его с детства, он отлично знал голоса птиц, повадки зверей, умел насторожить охотничьи силки и ловушки, чуял дух живности и отлично слышал её движения.

Из чащи раздался протяжный вой, близость коего удивила. Волк — умный зверь, если хочет подкрасться и напасть, то делает это абсолютно бесшумно. А к охотнику уж точно просто так не пойдёт, учёный людскими стрелами да рогатинами, ежели только скотину какую увидит случай отбить, но тогда волки действуют стаей… Вой повторился, причём ещё ближе, и Колояр замер, навострив уши и нос: смрада целой стаи не уловил, но тяжёлое дыхание зверя услышал. Большого зверя, что зачем-то выл, в одиночку подходя к человеку, — может, бешеный?..

Ни топора, ни лука со стрелами у Колояра не было — гол, как сокол, — с чего так? Почему, отправляясь в незнакомый лес, не взял с собой никакого оружия?! — хоть бы нож за голенище сапога сунул, но и того нет!

Уцепившись за ветку ближайшего дерева, юноша едва успел подтянуться, как кто-то огромный и едва различимый в темноте вдруг с ошеломительной быстротой пронёсся мимо, впритирку, аж ветром обдало! Взлетев на ветку, Колояр увидел, как зверь — здоровенный волк, каких раньше не видывал! — блеснув в свете Луны широченной спиной, перескочил через кучу бурелома и умчался, теряясь в густых тенях впереди. Юноша забрался ещё выше и, обнаружив удобную развилку, долго выглядывал, вынюхивал и выслушивал стаю, но так и не почуял других волков. Зато увидел, как прямо посреди леса зажёгся огонёк. Спрыгнув вниз, Колояр перебрался через бурелом и двинулся на свет.

Вскоре он вышел к почти догоревшему костерку возле низенькой избушки, и сразу же, несмотря на тьму, едва разгоняемую последними язычками пламени, понял, где находится. Лес вокруг в одно мгновение изменился, стал родным и знакомым — вот так диво!

Трепетавший меж камней огонёк погас, Колояр подошёл к двери и только хотел постучать, как она сама отворилась. На пороге стоял белоголовый старик, седой как лунь, но с острым взглядом глубоко посаженных голубых глаз.

— Дед Белогор?! — оторопевший внук низко поклонился, коснувшись рукой земли-матушки: — Мир твоему дому!

— Здоров будь, внучек! — отвечая лёгким поклоном, старик посторонился, пропуская юношу. — Заходи, не робей.

Едва Колояр шагнул в избу, как резкий порыв ветра захлопнул дверь и качнул свисавшую с потолка масляную лампу, отчего по комнате разлетелись, словно стая призрачных птиц, живые быстрые тени.

— Сюда садись, — Белогор указал на колоду возле стола, ножки которого были вкопаны в землю, сам занял место напротив. — Спрашивай.

— Что… спрашивать? — растерялся Колояр.

— Зачем позвал.

— Позвал? Я?!

— Не люблю разговоры, — нахмурился Белогор, — особливо пустые. Потому в лес и удалился. Спрашивай, или уйду!

— Рождённая Великим Небесным Океаном дева Нега — знаешь ли ты про неё… что-нибудь?

— О том, откуда она, Боги молчат, но тебе с ней надо быть осторожнее. Не пара она тебе.

— Я дар её принял, она обещала возвысить меня и ровней себе сделать.

— Дар? Не вижу.

— Это потому что я отдал его обратно. На время, чтобы помочь ей от ран избавиться. Теперь ждёт она, чтобы я поручение её выполнил. — И Колояр, подгоняемый суровым взглядом деда, боясь, что тот обвинит его в бестолковой болтовне и уйдёт, не дослушав, как мог короче и быстрее рассказал всё, что случилось с ним с тех пор, как он впервые увидел золотые следы.