Провинция (сборник) - [15]
В домике Лешка одевается, достаёт из тумбочки бутылку. В бутылке немного жидкости, не более стакана. Он опять прячет бутылку в тумбочку. Вчера Таня пить водку отказалась. Но во всём остальном была согласна. В том числе, что отношения их не предполагают чего-то серьёзного в будущем. В общем, расстались после пары часов общения вполне довольные друг другом.
Лешка завалился на топчан в ожидании завтрака, прикидывая место и время дальнейших встреч с Татьяной.
Дверь домика с треском отворилась настежь, и появился ассистент Шнурков. Вид его был далеко не джентльменский. Во всклокоченных волосах торчали стебли сена, на лацканах и полах пиджака красовалось вчерашнее меню, брюки до колен и туфли в засохшей грязи.
– Лёша! – слова еле протискивались сквозь стиснутые зубы Шнурка. – Лёша! Ради Бога, полстаканчика…
Шнурок держался за лутку двери, его качало во все стороны.
– Михалыч, держись! – достав бутылку, Лешка вылил содержимое в стакан и поднёс Шнурку.
Дрожащей рукой Шнурок принял стакан, поднёс ко рту – стакан стучал о зубы. Выпил.
– До койки… Помоги мне, Лёш!
Грузно упав на топчан, Шнурок поджал ноги и попытался накрыться полой пиджака.
– Группу… Выведи. на работу.
– Ладно, Михалыч. Отдыхай.
«В своей норме!» – усмехнулся Суров и вышел из домика, прикрыв дверь. Студенческий лагерь ожил. Гремели алюминиевые умывальники, стучали ложки по тарелкам в палатке пункта питания, пробегали опоздавшие… Впереди был ещё один день борьбы студотряда за урожай!
«Облом»
С Николаем Ивановичем Эля познакомилась на весеннем вернисаже городских художников. Она стояла перед намалёванными на листе фанеры ломаными фигурами, пытаясь сопоставить нарисованное с названием картины. Остановившийся рядом темноволосый, невысокого роста, лысоватый мужчина засматривался скорее на неё, чем на продукт местного абстракциониста.
– Это ваша работа? – спросила, обернувшись к мужчине, Эля. – Вы ведь художник?
– Я художник, но традиционалист. Мои работы вон там, и он показал на несколько небольших полотен, изображавших уголки города, написанные размашисто и красочно.
– Нравится? – заглядывая в Эле в глаза, спросил мужчина.
Эле льстило внимание известных чем-то лиц, и она всегда готова была познакомиться.
– Очень! У вас, наверное, есть ещё работы? – спросила Эля, ожидающе улыбаясь.
– Конечно! В мастерской и дома. Дома – любимые, с какими не расстаюсь… Пока, конечно.
– Вот бы их увидеть!
– Нет ничего проще. Вот мой телефон, – мужчина протянул визитку. – Звоните, договоримся…
Николай Иванович был разведённым, предпенсионного возраста бодрячком, и скоро Эля практически в любое время могла зайти в его однокомнатную квартиру, заставленную картинами, с листами бумаги и эскизами на столе, с запахами красок и растворителей. Были ещё два шкафа с книгами, широкий, всегда разложенный диван, и телевизор. Эля как-то незаметно перешла на «ты», а Николай Иванович был очарован её непосредственностью, лёгкой фигуркой, её ответными несмелыми объятиями и поцелуйчиками в щеку: «Фу, опять не побрился!»
Она внимательно слушала его разговоры об искусстве и смеялась над сплетнями о коллегах по работе. Ему она рассказывала о своих походах на дискотеку: «Опять ко мне дебил один клеился…», о встречах с местным бомондом в обществе «Эстрада», о проделках с подругами на пляже – в общем, всё или почти всё о своей жизни. Она не касалась в разговорах только одного: своих отношений с Игорем, студентом университета, смазливым парнем года на два её моложе. Ей было двадцать два года.
Николай Иванович иногда, выставив бутылку лёгкого вина, намекая на более близкие отношения, например, выпить на брудершафт, но Эля это решительно отвергала, подчёркивая, что этого она «никому-никому» не разрешает. О том, что она близка с Игорем, что его поцелуи её возбуждают, незачем знать «старичку», как называл заочно Николая Ивановича Игорь, осведомлённый – в необходимых пределах, конечно – о знакомом художнике.
Пока её устраивали эти двое мужчин – обожающий её «старичок» и ушастый мальчик с нежным пухом на щеках и тёплыми мягкими губами.
В этот вечер Эля задержалась у Николая Ивановича. После традиционного угощения – кофе с печеньем и конфетами – смотрели кинобоевик по телеку, расположившись на диване. Эля лежала головой на руке Николая Ивановича, держась своими тонкими пальцами за его тёплую крепкую руку. Ей было хорошо в этой невинной близости, спокойно и уютно.
– Ты проводишь меня? – спросила Эля, заранее зная. что «её старичок» в прогулке по городу не откажет.
Держась за руку Николая Ивановича, Эля шла, иногда в шутку толкая его, болтая обо всём. О своей работе на складе бытовой техники, о своём начальнике, о грузчиках-алкашах, пытающихся привлечь её внимание, опять о парнях на дискотеке…
У подъезда её дома Николай Иванович, более дальнозоркий, увидел сидящую на скамье фигуру. Скорее всего, мужчину. Получив от Эли дежурный поцелуй в щёку, он почему-то не пошёл сразу по улице, а остановился за невысокими кустами. Сейчас Эля должна была пройти мимо сидящего и зайти в подъезд. Вместо этого Эля подошла к мужчине, села к нему на колени и обняла его. Он увидел, как они долго неотрывно целовались… Тогда он повернулся и быстро пошёл прочь, охваченный чувством потери.
Сборник стихов «Личное мнение» представляет современную поэзию. Сборник включает 4 раздела: «Взгляд» (лирика философская), «След на песке» (лирика любовная), «Русь» (патриотическая лирика) и «Город» (гражданская лирика).Книга рассчитана на массового читателя.
Главные герои сборника «Повести» – школьники, студенты, парни и девушки, проживающие в посёлках и районных городах. Они, по сути, ещё на пороге взрослой жизни. Разные по благополучию и статусу родителей, наивные максималисты и юные циники, самоуверенные и эмоциональные они нередко попадают в непростые жизненные ситуации. Мотивациями их поступков часто является влюблённость, самоутверждение как личности, ответные реакции на непонимание родителей и других взрослых людей.
Главные герои повести «Обитаемый космос» – школьники 5-6 класса, вовлеченные в опасную для Земли программу инопланетян. Из-за любопытства и детской доверчивости школьники становятся соучастниками подготовки осуществления коварного замысла пришельцев…
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.