Провинциальный вояж - [44]

IPO давало сотням клерков почувствовать себя миллионерами, обладателями магических акций и опционов, участниками реальной движухи, чуть ли не революции...

И, кстати, очень символично, что бум советских IPO начался практически сразу после дела Юкоса, после посадки пророка российской модернизации и корпоративного управления г-на Ходорковского и дерибана его империи с последующей перебивкой номеров и перепродажей тем же инвесторам под другой вывеской.

Этот вопрос, помнится, не давал мне покоя. «Как же так, — думал я. — Куда эти иностранные дебилы вкладывают деньги?! Их же только что поимели как цуценят?! Тут же медведи и леший реальный бродит, национализацию проводит». Но как-то примирился я тогда с терзаниями; да и никто не парился: копировали из проспекта в проспект 20 страниц про риски, недостаток институтов и коррупцию и отсылали не перекрестившись.

А вот сейчас вспомнилось.

На этом пока закончу, а то что-то сердце защемило, нахлынуло что-то...»

The END.

Les Wilis [23] des Khibiny (Вилисы из Хибин)

Рассказ

Проститутка приехала через двадцать пять минут. Записать телефон таксиста, возившего нас на Южный склон, было простым и верным решением.

Мой приятель бодро выбежал навстречу. Я остался на кухне, терзаемый возбуждением и азартом вперемешку со зреющей обидой и раздражением.

— Проходим, проходим, знакомимся, молодые люди, — запел с порога товарищ, галантно, но настойчиво подталкивая гостью к столу.

Проститутка отчаянно пахла дешевым парфюмом и тальком. Она с полминуты боязливо озиралась, затем, оценив обстановку, выдохнула с облегчением и попросила сигарету.

— Я с Апатитов, а вообще с Мурманска. Можно я поем, а то совсем…

Пытаясь изобразить измученного аристократа, я поднес зажигалку и пробормотал ироничный комплимент. Проститутка мои старания не оценила, и, кинув вопросительный взгляд на приятеля, в котором совершенно справедливо усмотрела альфа-самца и хозяина банкета, принялась уплетать вареный язык, обильно посыпая его солью.

Эта картина напрочь убила остатки романтики.

— Точно не будешь? — спросил альфа-самец в прихожей, разумеется, лишь для очистки совести.

— Помилуйте, сударь, так ведь сочельник же. Грех большой. Ты вот хоть иконки бабкины в шкаф убери, — съязвил я, намекая на роскошное убранство съемной квартиры непретенциозного горнолыжного курорта.

— Простынку постели свежую. Перинку пуховую подложи. Барыня-то явно с претензией.

С этими словами я вывалился в затхлый подъезд. Дверь захлопнулась.

На улице было градусов 10-12 мороза. Ночь была дивной, безветренной и звездной. Заснеженный Кировск молчал, тихо урчали провода и маячили окна пятиэтажек. Хибины сурово почивали поодаль.

Я медленно обошел вокруг дома и решил сходить в круглосуточный продуктовый. На полпути очередной прилив злости развернул меня и погнал назад.

Ключ повернулся в замке, но дверь не отворилась. Я энергично потряс, затем постучал, подождал мгновение и постучал еще. За дверью зашуршали, но открывать не стали.

— Вот жеж сука! — Кипящей смолой вылился я из дома и ухнул в придорожный сугроб.

В этот критический момент с гор спустилась неведомая эфирная субстанция и обволокла меня с ног до головы. Запрокинув голову, я увидел полярное небо во всем его праздничном великолепии. Дыхание сделалось легким и глубоким. Я улыбнулся.

— Святые угодники! За эти звезды — весь вареный язык мира!

Полежав в умиротворении минут пять, энергично вскочил, стряхивая снег и натягивая шапку.

— Хейхоу! Я — молодой бог или полубог, что в общем-то одно и то же. Дорогу новому владыке мира! Пойду осматривать владения, доставшиеся в наследство от дяди-громовержца.

Гора начиналась совсем близко, через пару домов. По левую руку дремали бугельные подъемники. Я продолжал восхождение.

На второй сотне метров рухнул навзничь, раздвинув руки, и затих на пару минут.

— Эй, парень, с тобой все в порядке? — звонкий девичий голос ласкал слух. Источник находился в десятке метров за пригорком.

— Вовсе нет. Злые люди разбили мне сердце!

— Иди к нам.

Девиц было двое, вполне себе симпатичных.

— Будешь дуть?

— Сноубордистки из Питера, — как бы в сторону хмыкнул я. — Да, не откажусь.

— Диана, — представилась звонкая наяда. — А это Наташа.

— Федор, — по привычке соврал я, принимая в дар дымящуюся самокрутку. — Застенчивый Фавн и властитель здешних угодий.

— Ты откуда, Федя?

— Я — украинский наследный принц в изгнании. Ныне проживаю в городе-герое Москве, на Божедомке. Экономика, поэзия, починка обуви. К вашим услугам.

— Ты женат?

— Это сложный вопрос. Хотя и простой. Официально — нет. Неофициально — тоже нет. Перед праздниками опять разругался с Ней и уехал кататься на лыжах с распутным стариком, которого считал своим другом. И вот этот хлыщ выгнал меня на мороз, чтобы предаться похоти с Апатитской блудницей...

— Не грусти, вы помиритесь с ней. Да, Наташ? Нужно завести кота или сделать ребенка. Это сближает. Свадьбу сыграть на худой конец. — Я бы за тебя вышла, — подмигнула Наташа, подвигаясь ближе.

Хоть и смутившись, я инстинктивно подвинулся навстречу:

— Я бы тоже вышел или что там нам, мужикам, полагается. Отлично бы погуляли. Тамада, конкурсы, розовый лимузин, голубей бы запустили на Поклонке. Драка обязательно. Ваши с нашими. Романтика.