Провинциалка - [33]

И существовал ли в действительности тот странный мартовский ранний вечер или он — порождение моей фантазии?

Все было перевернуто вверх дном. Перед шкафчиками и буфетом лежали груды разбросанных вещей, подушки с кресел — сброшены на пол, полки с книгами напоминали беззубые челюсти, в которых лишь кое-где торчали редкие зубы.

Я окинул взглядом эту печальную картину и посмотрел на Нору. Она стояла, прижавшись к стене, как испуганный ребенок. Ее малиновый халат распахнулся, обнажая часть белоснежной груди. Тяжелая прядь, выбившаяся из блестящих, забранных в узел, волос, крылом спадала на плечо.

— Это было ужасно! — прошептала она, медленно шатнувшись мне навстречу…

Я обнял ее, осыпая лицо поцелуями. Мой затуманенный взгляд шарил по полу. Подушки и книги, валявшиеся вокруг, действовали на меня как-то особенно. Никогда еще я не желал ее так сильно, как в эту минуту, может быть, потому что чувствовал, что и она испытывает то же самое. Я подхватил ее на руки и положил на ворох одежды. Нора, крепко зажмурившись, прижималась ко мне все сильней и отчаянней, будто стремясь спрятаться от всего мира, от вещей, от самой себя…

Когда все было окончено, она осталась лежать на полу с зажмуренными глазами. Я осторожно пошевелился. Какая-то коробка впивалась мне в спину, и я отодвинул ее. Подтяжки Михаила опутали мне руку, щеку гладила женская нейлоновая рубашка. Вокруг валялись книги, а мы сами напоминали людей, застигнутых внезапным землетрясением.

Я робко дотронулся до ее плеча. Не пошевелившись и не взглянув на меня, Нора тихо сказала:

— Уходи!

Я осторожно закрыл за собой дверь и направился в милицию…

Я встречал этого майора на улице, знал, что он — начальник окружного управления милиции, но никогда раньше не говорил с ним. Худой, плешивый, с бесцветными глазами и длинным носом, он был похож на последнего болгарского царя Бориса III.

Кинув небрежный взгляд на мое журналистское удостоверение, майор небрежно бросил его на стол.

— Я вас слушаю!

Мы были одни в кабинете. Солнце садилось за голые вершины, и Михаил, наверное, еще ехал в "джипе" к месту назначения.

— Я пришел к вам в связи с задержанием инженера Тенева, — сказал я как можно более естественным и незаинтересованным тоном.

На его сухом лице не дрогнул ни единый мускул. Он раскрыл какую-то папку и, углубившись в ее содержимое, после продолжительного молчания спросил:

— Что именно вас интересует?

— Я хотел бы знать, по чьему приказу он арестован и где находится сейчас.

Майор поднял лицо и холодно взглянул на меня.

— Мы не обязаны давать объяснения посторонним.

— Это ваше последнее слово?

Он не ответил. Я взял удостоверение со стола и подбросил его в воздухе.

— Похоже, вам не известны роль и значение журналиста в наши дни. Журналисты, товарищ майор, одни из главных помощников партии в раскрытии ошибок, слабостей и, если хотите, преступлений. Ваше нежелание внести ясность в данный вопрос практически свидетельствует о недооценке нашей профессии, попытке помешать моей работе…

Все это время майор наблюдал за мной, прищурив глаза. Сейчас его сходство с покойным Кобургом было еще разительней, и это меня развеселило.

— Вы курите? — протянул я ему коробку сигарет. Он сделал вид, что не замечает ее.

— Странный вы корреспондент…

— Почему, разве я не прав? Впрочем, вам не может не быть известно, что в ваш город приехал изучать жизнь молодой писатель по имени Асен Венедиков…

— Слышал, — сказал майор без малейшего интереса.

Я переступил с ноги на ногу, чуть раздосадованный его безразличием.

— Вы действительно ничего не скажете мне о причине ареста Тенева?

— Вы давно знакомы с инженером Теневым? — спросил он, и его тон подсказывал, что дальнейшая фамильярность неуместна.

— Несколько месяцев. Заверяю вас, что не нахожусь с ним в преступных связях.

"Только с его женой!" — нахально добавил я в уме.

— Вы хорошо его знаете?

— Не больше, чем остальных инженеров фабрики… Дело в том, товарищ майор, что я готовлюсь писать большой роман о ваших краях.

Он подозрительно взглянул на меня. Чувствовалось, что его смущает и раздражает мой легкомысленный тон.

— И что же именно вы собираетесь писать? — спросил он в конце концов.

— О, писать есть о чем! Не знаю, насколько вы в курсе, но я приехал сюда в исключительно интересный момент. Весь трудовой коллектив исполнен решимости получить медный концентрат по совершенно новой технологии, внедряемой впервые вашим…

— У вас высшее образование? — прервал меня майор.

— Да, болгарская филология.

— А почему вы решили, что можете разобраться в производственных проблемах?

— Учусь, товарищ майор. Со дня моего приезда я ежедневно провожу по нескольку часов с рабочими, не говоря уже о специальной литературе, которую я регулярно читаю.

Начальник помолчал несколько секунд, явно обезоруженный моими словами, а затем сказал:

— И Тенев будет героем вашего романа?

— Может быть, один из героев…

— Не завидую вам.

— В каком смысле?

— Его обвиняют в саботаже.

Впервые за все мое посещение я растерялся, не зная, как отреагировать, вмиг утратив чувство юмора.

— Но это просто невероятно! — выдавил я из себя после продолжительной паузы.