Проверка слуха - [29]

в этот путь бесконечный?

Может, память натруженных ног,

может, нрав круторогий?

Может то, что следы от дорог —

это тоже — дороги.

* * *

Кто идет за тобой —

человек или тень?..

Старый пес на больных

подагрических лапах?..

Или это тревожит

отравленный запах,

ветерок от акаций,

досужая лень,

породившая страхи

на темной аллее —

оттого, что одна,

оттого, что не смея

оглянуться назад,

принимаешь за шаг

шорох листьев

и собственных жилок биенье…

Листья шепчут своё…

Травы прячут коренья…

Псы спешат на помойки…

За что тебя так?

* * *

Проще и обнаженней

стало на белом свете —

сами уходят жены,

сами взрослеют дети…

Преданность разбазарив,

дружбу корыстью метим,

и попадаем сами

в собственной вязки сети.

А нахлебавшись вдосталь

ржавой воды из ямин,

мямлим: «Не так всё просто!

Не разберемся сами!»…

* * *

Через асфальт проклюнулась трава,

слепой росток, тонюсенькая жилка

на свет и дождь открыто заявила

природой закрепленные права.

Через асфальт былинками, травой

протеплилась упрямая надежда…

Смеялись все, а верил лишь невежда,

что камни пробивают головой,

в основах сопромата ни бум-бум,

не знает формул, тёмен в словесах,

но лезет, как травинка, наобум,

удачу не прикинув на весах.

Топчи его каблучным смертным боем,

асфальта серость надвое умножь,

но даже сквозь бетон над головою

он помнит то, что солнце есть и дождь!

* * *

Возвращайся, комета Галлея!

Не устань, прилетай, не старея!

Пусть не нам, пусть не детям, но внукам

предъяви постоянный билет

к этой самой живой из планет.

Появись через семьдесят лет —

долгожданно, стремительно, кратко —

и опять загадай нам загадку,

звёздной пылью присыпав ответ!

И какой-то грядущий поэт,

в горсть ловя ускользающий свет,

наберет на экране дисплея:

— Возвращайся, комета Галлея!

ВОСПОМИНАНИЯ О КУРШСКОЙ КОСЕ

Сосны, как стрелы вонзились в песок,

с Балтики ветер несётся к заливу —

море на берег готовит бросок,

пенные шапки взметнув неигриво.

Люди без страха глядят на прибой —

много столетий живут они вместе,

море давно уже стало судьбой,

трудной работой, любовью и песней…

Песня струится в рыбачьих сетях,

вторят мужчины мотивам знакомым —

кто-то и дома живет как в гостях,

им же и море становится домом.

Крепкие лица, открытые взгляды,

руки, пропахшие рыбой и солью —

море не терпит фальшивой бравады,

море проверит на прочность и волю…

Я увезу эти взгляды с собою —

с хвоей сосны, с камышом из залива,

чтобы когда-нибудь долгой зимою

снова проснуться с улыбкой счастливой,

вспомню, как соль на рыбачьем виске

чертит узор, и вернусь на мгновенье

к соснам, стоящим на зыбком песке,

к ветру, шумящему в их опереньи…

* * *

Что такое жестокость: когда умирает душа,

или просто душа не успела на свет появиться?

Что такое жестокость? Когда ещё нет малыша,

а бумага с отказом уже облетела больницу…

Что такое жестокость? — Когда, будто поезд круша,

наступая на сердце, на пальцы, на горло, на лица,

на друзей выливая бездумных помоев ушат,

пролагается путь — да простят мне — в начальство,

в столицы…

Что такое жестокость? — не чувствовать боли чужой,

свой могильный уют бережа и храня, как зеницу,

а столкнувшись бок о бок с измученной чьей-то душой,

нос брезгливо зажать и поспешно в себя удалиться…

Где родится жестокость? Когда умирает душа?

Что случится с Землей — не слетит ли с накатанной трассы,

если как-нибудь в среду, нам память и сердце глуша,

дефицит милосердья достигнет критической массы?..

* * *

Надрывался экран в сто глоток,

извергая бодрящий текст.

Парень встал от стола голодным,

звук убрал — вот и весь протест.

Мы росли — кто в броне, кто в брони

(для психушки ну чем не тест?),

и ломали не копья — брови,

и в иронию, как в подтекст.

В подворотнях растили крылья,

рвали струны, пытались петь…

нам сегодня окно открыли,

только мы не смогли взлететь.

Тяжелы, пропитались пылью,

главный винт заржавел внутри…

Столько лет обрезали крылья,

чтоб сегодня сказать: «Пари!» —

Дайте время, не режьте перья,

не кормите из тех же рук!

Чтоб взлететь на крыле доверья,

дайте время и сбавьте звук.

* * *

Сочится одиночество из пор оконных,

сочится одиночество из глаз иконных,

сочится одиночество, и нет закона —

и Бога нет, кому же бить поклоны?

Людей несмежных смежное жилище,

разъединенье толчеей и давкой…

Безмерность одиночества — удавка,

с которой рядом даже волк — не хищник…

И радость одинокая — в отраву

спекается, и сон подобен бреду…

Скажи мне, город, по какому праву

ты нас столпил, объединил и предал?

* * *

Я подрезала крылья попугаю,

волнистый край стараясь сделать ровным,

нахально и наивно полагая,

что действую не больно — раз бескровно.

К каким полётам комнатная птица

готовилась — не знала и не знаю,

но так старалась мне не покориться…

А я остригла крылья попугаю.

Выл телефон, накручивая нервы,

гудел маяк, за стенкой плакал кто-то…

А попугаю чудилось, наверно,

что это слон трубит, и время лёта…

…Что толку пересчитывать потери,

куда ни глянь — сплошные укороты…

Но знать хочу, кто мне подрезал перья,

когда слоны трубят, и время лёта?

КОМПЬЮТЕРНЫЕ ИГРЫ (Пять уроков для самообучающейся машины)

Урок 1. Букварь в режиме диалога

МАШИНА. А — Б — В…

Раз… два… три…

три-ма-ран…

до-диез…

ОПЕРАТОР. YES!

МАШИНА. К — Г — Б…

ра-зо-три…

он — баран…

я — боец…

ОПЕРАТОР. YES!

МАШИНА. Все — в ОСВОД!

Мир! Труд! Май!

Будь готов!