Протокол «Иерихон» - [20]

— Появился повод, — сказал Рик.

Борис неодобрительно хмыкнул, но все же они отправились в лазарет.

8. «症»

Койки стояли так плотно, что между ними едва можно было протиснуться. Люди здесь ютились на ничтожных клочках пространства; Рик не в первый раз наблюдал тесноту секторов. Воздух был душным; стоял тяжелый запах грязных тел, химикатов и гниющей органики.

Рик и Борис медленно протискивались между коек с больными. Здесь лежали люди, получившие травмы на производстве и в быту, пораженные инфекциями и другими недугами. Целью посещения была смежная комната, охраняемая дружинником. Борис обменялся с постовым дежурными фразами, и они зашли внутрь.

Потолок оказался ниже обычного. Со светом тоже было неважно. Несколько лампочек тускло мерцали под потолком, раскрашивая пространство в медные тона. Поднялась медсестра — худая, изможденная женщина с иссеченным морщинами лицом.

— Здравствуй, Ольга.

Ее губы едва дрогнули. Острые глаза вонзились в Рика.

— Что вам нужно? — резко бросила она.

— Пришли посмотреть на больных, — сказал Борис.

— Раньше ты их своим вниманием не баловал, — упрекнула она. Борис отмахнулся:

— Зато пришел сейчас.

— У нас тихий час, — заявила она. — Зайдите позже.

— Не вредничай. Мы по важному делу.

Лицо медсестры превратилось в суровую маску. У Рика от холодного взгляда женщины закололо в затылке.

— Ну конечно, — продребезжала она. — Важное дело. Они очнулись от забытья три дня назад и до сих пор слабы.

— Я настаиваю, — Борис понизил голос.

Медсестра дернула носом. Потеряв к посетителям интерес, она ушла на свой пост. Рик переключил внимание на больных. С коек смотрели живые скелеты. Одеяла скорее придавливали их, чем укрывали. Глубокие тени залегали в складках одежд, частично скрывали лица, но не способны были затушить горевшие в глазах огоньки.

— Вперед, — Борис сделал приглашающий жест. Сам он остался у двери.

Рик вышел на середину комнаты, чтобы его было видно. Вначале он просто рассматривал их. Пациенты отвечали взаимностью. У всех был ясный, осмысленный взгляд. Казалось, произошла ошибка: ничто не говорило о безумии. Рик понял, что и сам с месяц назад выглядел не лучше. Он сосчитал пациентов. Шестнадцать. Все были молодыми, не старше самого Рика.

— Это все?

— Все, кого мы успели спрятать, — сказал Борис. — Остальных увезли обезьяны. Мир их праху.

Рик прочистил горло. Воздух здесь казался сухим, как в печке.

— Я… — он сглотнул. В голове была пустота. И внезапно эта пустота взорвалась образами. Он заговорил: — Я шел через пустыню много дней. Солнце убивало меня. Я почти потерял надежду, и брел по нескончаемой веренице барханов. Однажды я забрался на очередной бархан и увидел море.

Рик рассказал свой сон. Во всех подробностях, какие смог вспомнить. Закончил словами:

— Тот, кто умеет плавать, сможет выжить.

Надолго установилось молчание.

— Мне снилось то же самое, — подал голос один паренек.

— И мне, — на этот раз девушка.

Остальные тоже подтвердили это. Пустыня, песчаный берег, морская гладь, белый человек, отлив. Кости. Все сходилось.

— Что это значит? — спросили они.

— Пока не знаю, — признался Рик.

— Твое лицо кажется мне знакомым, — сказал паренек.

Рик посмотрел на него. Таких юношей или девушек можно встретить повсюду. Серые, невыразительные глаза. Сглаженные, усредненные черты. Рик не помнил это лицо.

— Вы чувствуете что-нибудь особенное? — спросил он.

— Да, — сказала девушка. — Свет. Я вижу каждую пылинку на лампе. Я вижу каждый волосок на твоей коже.

— Я чувствую твой запах, — добавил паренек.

— Твои зрачки, — сказал кто-то еще. — Они расширяются и сужаются. Они пульсируют.

Рик медленно поворачивался вокруг себя, переключая внимание с одного лица на другое. В тусклом свете ламп они казались одинаковыми.

— Ты пришел за одним из нас, — шептали они. — Мы слышали ваши шаги в коридоре. Мы знали. Чувствовали.

— Все верно, — признал Рик. — Кто пойдет со мной?

Медсестра подскочила к нему:

— Это исключено! Они должны лежать! Им нужен отдых и покой!

— Я, — один паренек уже стоял на ногах.

Медсестра бросилась к нему, но Борис сказал:

— Ольга, не мешай. Так нужно.

— Вы же убьете его! — взгляд Ольги отчаянно метался между Борисом и Риком.

— Мы уже мертвы, — слабо улыбнулся ей паренек. — Для вас.

— Как тебя зовут? — спросил Рик.

— Зачем тебе мое имя? Оно ничего не значит в этом новом мире.

— Заблуждаешься. В этом мире важно имя каждого.

— Красивые слова, Рик Омикрон, — сказал паренек. — Я не желаю знать свое прежнее имя. Но если хочешь, зови меня Тонкий.

— Договорились. — Рик не помнил, что представлялся им, но принял это как должное.

Потом взгляд его остановился на подростке с выпяченной нижней губой. Рядом, на кровати лежал блокнот, плотно изрисованный. Рик присел на край постели.

— Можно посмотреть?

Подросток протянул ему блокнот. Рик медленно листал, разглядывая карандашные рисунки. В блокноте были изображены животные и люди. Поодиночке и группами. Еще там были пейзажи: зубчатая гряда гор, зеркальная гладь озера, заливные луга. Там были времена года. Снежные склоны холмов, летний зной, весенняя капель, осенние листопады.

Животные — хищники, травоядные, охотники и жертвы, большие и малые, с копытами, клыками, хвостами, гривами, полосатые, пятнистые, с хоботами, ушами и рогами. Там были наземные создания, существа, рожденные летать — покорители неба, и твари, обитающие в воде. Крылья, плавники, клювы, жабры. Глаза. С вертикальными зрачками, с горизонтальными, без зрачков, перепонки, когти, ласты.