Противотанкист - [113]

Сложив свою форму в выданные нам ранцы, мы построились в колонну по два и пошагали в расположение. Командовал нами этот «гад» Филатов, причём по-немецки, и если мы неправильно выполняли какую-либо из отданных команд, то он останавливал строй, переводил её на русский, добивался чёткого её выполнения, и только после этого мы топали дальше. Поэтому вместо десяти минут, мы шли целых полчаса и, придя к себе, принялись разгружать полуторку с трофейными боеприпасами и карабинами. Довооружившись и почистив оружие, экипируемся по-боевому. Потом бежим на импровизированное стрельбище и, получившие новое оружие бойцы, приводят его к нормальному бою, а у кого с пристрелкой всё в порядке, просто тренируются в стрельбе из незнакомого или полузнакомого оружия. Сразу после стрельбища обедаем, и приступаем к следующей части наших мероприятий, изучению немецкого языка.

Изучение, конечно, это громко сказано, за пару часов, отведённых на это, полиглотов из нас бы не получилось, да никто и не задавался такой целью. От рядовых требовалось только запомнить несколько команд, и произнести в ответ, «яволь», «я-я», и «зер гуд», поэтому с ними занимался Иван, а вот меня и Мишку Волохова, взял в оборот этот «злыдень писюкастый» страшный сержант Филатов. Вот он на нас и «отоспался», заставляя запоминать и отдавать команды, а потом ещё и решил поставить правильное произношение, но плюнув на это бесполезное занятие, сказал, что нам проще замотать горло бинтом или полотенцем и изобразить больных, чем тратить время на таких бездарей. После занятий бойцов отпустили на перекур, а вот командному составу, командир роты объяснил нашу задачу. Видимо капитан решил воплотить в жизнь принцип, что каждый солдат должен знать свой маневр, а может и посоветоваться с нами.

Нам предстояло совершить комбинированный марш протяжённостью 120 километров, первую треть пути воинским эшелоном, потом на трофейной технике, причём вторую треть пути по нашей территории, а оставшиеся сорок с гаком кэмэ, по территории контролируемой противником, причём в конце пути захватить мост и удержать его до подхода подкреплений. Вот для этого и формировался наш отряд диверсантов, в который кроме нас, входило ещё и около взвода разведчиков, которых выбрали из всей роты. Нашу банду артиллеристов привлекли на случай, если возле моста удастся захватить трофейные орудия, ну а если не удастся, то и отделение стрелков тоже лишним не будет.

— Какие будут вопросы, предложения, пожелания? — спросил капитан в конце своей проникновенной речи.

— Товарищ командир, а как мы перейдём линию фронта? — задаю я животрепещущий вопрос.

— Батальон 243-й дивизии, должен будет прорвать оборону противника, а мы войдём в этот прорыв, и дальше пойдём по немецким тылам.

— А почему бы тогда не взять наши сорокапятки? Ведь они практически не отличаются от немецких 37-мм пушек, а по фугасному действию снаряда ещё и превосходят их.

— Мы думали над этим вопросом, только у нас всего четыре коротких бронетранспортёра и один трёхтонный грузовик, а людей пятьдесят человек, — куда ты ещё и снаряды денешь?

— Можно ведь передки со снарядами прицепить, или на наш зисок нанести немецкие опознавательные знаки, да и батальонный миномёт нам не помешает. — Ротный задумался, а Иван меня поддержал.

— Насчёт передков сержант прав, их можно прицепить к бронетранспортёрам вместе с пушками, но снарядов там будет всего по пятьдесят штук на орудие, так что большую часть бэка, придётся везти на грузовике. Идея с миномётом, а так же с ЗИСом капитану понравилась, а вот пушки решили не брать, всё-таки снаряды сожрут большую часть полезной нагрузки, а прицепы лишат броню маневренности. Озадачив нас подготовкой к бою миномёта, а также боеприпасов к нему, ротный ушёл согласовывать наше решение в штаб батальона.

Посовещавшись с оставшимися командирами разведчиков, решаем прихватить, ещё и затрофеенное нами в одном из последних боёв противотанковое ружьё. Будут или нет на переправе немецкие пушки, ещё не известно, так что лучше перебдеть, чем недобдеть, поэтому запасаемся ещё и противотанковыми гранатами, и набиваем несколько пулемётных лент бронебойными патронами. Закончив с приготовлениями, забираем всё вооружение и снаряжение, переодеваемся в свою форму и, упаковав фрицевские шмотки в ранцы, выдвигаемся к самой железной дороге, где в здании вокзала собирается весь наш отряд. Видимо идею с ещё одним грузовиком в штабе одобрили, потому что людей добавилось, и теперь нас было больше шестидесяти человек, и это не считая пятерых водителей и одного гражданского, в котором я признал Кузьмича.

Кузьмич родился ещё в прошлом веке, поэтому как-то легендировать присутствие пятидесятилетнего зольдата в подразделении не стали, а просто переодели нашего проводника в гражданскую одежду. Так как нам надо было ещё проехать восемьдесят километров по своей территории, то и форма на нас была советского образца, переодеться мы должны были непосредственно перед началом атаки стрелкового батальона. В каждом отделении у разведчиков было по два ручных пулемёта, точнее отделение делилось на две группы по пять человек, в каждой из которых был командир с МП-40, пулемётчик с помощником и два стрелка с карабинами. Добавили ещё четырёх миномётчиков с двумя 50-мм трофейными миномётами и трёх снайперов. Наши одиннадцать артиллеристов, составляли отделение тяжёлого оружия, поэтому на вооружении у нас было: один 81-мм миномёт, противотанковое ружьё, ну и пулемёт, специальный станок к которому и оптический прицел, у нас хранился в одном из БТРов. Так что нам было чем заняться и без предполагаемых к захвату пушек, тем более на трёх БТРах, стоял свой бортовой пулемёт за щитком, а в нашем — миномётном, на заднем кронштейне.