Противостояние лучших - [19]

Пендергаст смотрел на врача. И, хотя ему очень не хотелось верить этому человеку, он видел в его словах пугающую логику. В качестве доказательства в комнате находились Диоген и Хелен, два человека, которых Алоиз считал умершими. Они двигались, дышали и разговаривали. Он не мог не верить собственным глазам. И все же… воспоминания о работе в ФБР, водопадом обрушившиеся на него, когда он слушал брата, были не менее сильными.

— Вы находились в месте, где царил мрак, — сказал доктор, постукивая ручкой по дощечке. — Но теперь у вас наметился настоящий прогресс, являющийся прямым следствием лечения. На прошлой неделе ваше состояние выглядело настолько многообещающим, что я пригласил двух людей, которые больше всех о вас тревожились — вашего брата и бывшую жену, — чтобы они находились рядом. Самый трудный момент всегда возникает после того, как человек выходит из туннеля.

— Где я? — спросил больной.

— В санатории Стоуни-Маунтин, неподалеку от Саранак-Лейк, в северной части штата Нью-Йорк.

— И как я сюда попал?

— Ваша экономка обнаружила, что вы забаррикадировались в своей квартире в Дакоте и бредите о нацистах. Она вызвала полицию, те оповестили вашего брата, и он вместе с вашей бывшей женой организовал вашу транспортировку сюда. Это произошло почти шесть месяцев назад. Сначала движение вперед было медленным и трудным, но в последнее время наметилось значительное улучшение вашего состояния. Ну а теперь, после того как я все объяснил, скажите — как вы себя чувствуете?

Пендергаст повернулся к Диогену, и его вновь поразило выражение братской тревоги, застывшее на этом лице.

— А вот, Алоиз, самая болезненная часть твоих заблуждений, — сказал Диоген. — Я всегда тебя любил. Разумеется, в детстве у нас нередко возникали разногласия — у каких братьев обходится без этого? И видеть, как наши детские размолвки переросли во взрослую паранойю, было для меня настоящей мукой. Но я люблю тебя, брат, и давно понял, что это болезнь, а не твой сознательный выбор.

Пендергаст повернулся к Хелен:

— А ты?..

Она опустила глаза:

— Сначала у тебя возникла фантазия, что меня убил лев в Африке. Затем твои иллюзии стали еще более странными — ты решил, что меня убил не лев, а нацисты в Мексике. Я… не могла это выносить и поэтому развелась с тобой. Мне очень жаль. Может быть, я оказалась слишком слабой. Но я никогда не переставала тебя любить.

Наступило молчание. Алоиз окинул взглядом комнату. Она казалась такой настоящей, такой четкой… и успокаивающей. Он вдруг почувствовал облегчение, словно закончился длительный кошмар. А если они говорят правду? Если так, то ужас смерти Хелен — лишь плод его воображения. И как же чудесно будет освободиться от жутких воспоминаний, давящего чувства вины, боли и сожалений, забыть об отвратительных вещах, которым он стал свидетелем как агент ФБР! И ему не придется больше жить с болью от безумия Диогена и его неумолимой ненависти…

— Как вы себя чувствуете? — спросил доктор Огастин.

На Пендергаста снизошло умиротворение. Теперь он мог забыть все. Как если бы оковы его старых фальшивых воспоминаний и прежних вымышленных действий исчезли и у него появился шанс начать новую жизнь.

— Думаю, сейчас я хотел бы поспать, — сказал он.

Алоиз проснулся в темноте. Была ночь. Он встал и увидел Хелен, дремавшую на стуле возле его постели. Она проснулась, открыла глаза, улыбнулась и посмотрела на часы. Лунный свет озарял кружевные занавески на окне, отбрасывал бесплотное сияние на дубовую обшивку стен. Стул с куклой опустел.

— Сколько сейчас времени? — спросил пациент.

— Час ночи, — отозвалась женщина.

Он чувствовал себя на удивление свежим и отдохнувшим.

— Хочешь, я включу свет? — спросила Хелен.

— Нет, пожалуйста. Я люблю лунный свет. Ты помнишь полнолуние?

— О да, — сказала она. — Конечно. Луна.

Пендергаст был потрясен. На него накатила волна благодарности за то, что супруга жива, что она не умерла — и что он не виновен в ее смерти.

— Если я не был агентом ФБР, то чем я занимался?

— Ну, мы встретились после того, как ты ушел из частей особого назначения. Ты никогда не рассказывал о своей службе, а я не задавала вопросов. Ты жил в своем родовом поместье, как ничем не обремененный интеллектуал, и мы провели там несколько идиллических лет. Кроме того, мы путешествовали по всему миру. Тибет, Непал, Бразилия, Африка…

— Африка?

— Мы охотились на крупных животных. Однако меня не убивал лев. — Женщина сухо улыбнулась. — Позволь мне закончить, Алоиз. Я должна облегчить душу. Я не горжусь собой за то, что оставила тебя, но я начала опасаться за собственную жизнь. Находиться рядом с тобой стало опасно. И все это время Диоген вел себя как святой. Он узнал о существовании экспериментального лечения здесь, в Стоуни-Маунтин. Это… была наша последняя надежда.

Пендергаст задумчиво кивнул:

— Что будет со мной теперь?

— Мне сказали, что окончательное выздоровление займет время. Ты останешься здесь до тех пор, пока врачи не сочтут, что процесс завершен. Возможно, еще шесть месяцев.

— Ты хочешь сказать, что я не могу отсюда уйти?

Хелен заколебалась.

— Ты должен понимать, что все сделано по закону. Но это ради твоего же блага. Ведь твои заблуждения набирали силу несколько лет. Ты не можешь поправиться за одну ночь. Со временем ты сможешь вернуться в Пенумбру, к своей прежней жизни. — Она взяла его руки в свои. — Кто знает, что случится после этого? Может быть, для нас еще есть надежда…