— Ещё надо как-то вопрос с деньгами для них решить. Я же знаю эту странную советскую политику, менять какие-то совершенно смешные деньги. Подумаем.
30 января. Москва. Алейников, Ушаков, Морозов.
В конце января в совет ветеранов АДД пришло письмо из Болгарии на имя председателя. В нём в ярких красках расписывалась прошлогодняя история спасения болгарских граждан от гибели на пожаре в гостинице «Россия». После горячих слов благодарности автор письма предлагал выслать паспортные данные участников тех событий для оформления приглашений. Так как сам председатель Сергей Алейников был в этом замешан, то не стал привлекать ничьё внимание, а просто позвонил участникам прошлогоднего приключения.
Ушаков, по словам его дочери, попал в больницу. Цикл постинфарктной терапии. Ни о каких поездках в ближайший год не могло быть и речи. Сам Алейников, тоже особого желания ехать в Болгарию не испытывал. Тем более в мае, когда требовалось высаживать в грунт рассаду его селекционных сортов помидор. Да и не считал он себя причастным к истории спасения. Ну, сходили, ну, поговорили, что тут такого? Морозов, — вот кто заслужил!
Николай Морозов после звонка Алейникова задумался.
— Нас было трое, рассчитывать надо на три приглашения. Алейников и Ушаков не могут, два приглашения свободны, кому бы их предложить? Боре Рогову, одно это понятно, себе любимому, тоже, а кто третий в этой компании? Антонину брать с собой не хочется, она же не даст ни водки попить, ни на девочек полюбоваться. Пусть лучше Борис отца с собой возьмёт. Мы бы с Гришкой дали б жару!
…
Борис в последний день января оказался дома совершенно случайно. На пять минут заскочил домой и нарвался на звонок Морозова.
— Борис, мы с тобой едем в Болгарию, — забыв даже поинтересоваться здоровьем родителей, взял быка за рога полковник.
— Когда? — Борис тоже не склонен был рассусоливать.
— Нам предложили на май. Мои генералы отказались. Вместо них я твою кандидатуру предложил. Может, уважишь старика, отца возьмёшь? Мне бы с ним было о чём потолковать.
— В мае я не могу, — Борис сокрушённо вздохнул, — с удовольствием бы, но зачёты, экзамены… учёбу бросать ради этого?
— А когда бы смог?
— Сессия кончается в июне, потом практики всякие пока неизвестно, где и как долго. В августе точно. — Про себя же хитрец подумал, что в августе Леночка освободится, и у него будет отличная компания.
— Тогда придётся болгар переориентировать на август. Это, конечно, сложнее. Самый сезон всё-таки. Ничего! Пусть потрудятся, но жизнь мы ему спасли, это факт. Но ты про отца не забудешь?
— У отца огород, он страстный садовод, а в августе работы там море. Николай Иванович, можно я свою девушку возьму? Она славная, вам понравится.
— Хорошо. Я тебя понимаю, Дело молодое.
Вскоре в Новосибирск были высланы два приглашения на имя Бориса Рогова и Елены Адониной, дающие право посетить Народную Республику Болгарию в августе 1978 года. Принимающей стороной значилась семья Тодора Ивáнова. Больше всех была рада Цветка, единственная дочь Тодора Ивáнова, почти наша ровесница.
ГЛАВА 9. ВАГОНЧИК ТРОНЕТСЯ
31 марта. Новосибирск. Борис. Визит Брежнева.
В середине марта я вспомнил, что 31 числа Новосибирск посетит лично Генеральный Секретарь ЦК КПСС, Дважды Ильич Советского Союза — Леонид Брежнев. У меня появляется шанс, хоть и мизерный, дать ему знак, подтолкнуть в нужном направлении. Но как это сделать, не выдавая себя? На первый взгляд это совершенно не возможно, но вот через день мне всё-таки приходит в голову идея…
До приезда Генсека у нас две недели. В программе переговоры с местными сатрапами и посещение Пашинской в/ч РВСН. Можно было бы, например, накануне ночью вывесить большой транспарант. Нет. Наверняка, всю трассу проверят. К тому же, от вокзала военная часть всего в километрах двадцати, долетит по «зелёной улице» за четверть часа и из своего лимузина не заметит. Вариант с трассой отпадает.
Может остаться ночью на вокзале, проникнуть в депутатский зал и там прямо на столе оставить лист бумаги с предупреждением. Наверняка можно будет где-то спрятаться и после прибытия поезда под видом уборщицы слинять по-тихому. Тоже нет. Риск попасться слишком велик. Детский сад какой-то, честное слово.
А если сделать так? Спрятаться в переходе к перронам. Заранее аккуратно вырезать стекло, а когда все отвлекутся запустить бумажный самолётик с посланием. Пока все будут следить за полётом, незаметно слинять.
Шансов не много, но больше чем ничего. Будет ли толк, даже если послание достигнет цели? Сложно что-то сказать, но действие лучше, чем любая аналитика. Поэтому надо пробовать…
Первым делом, я проверил окна. Они оказались, к моей великой радости, распашными. К сожалению, Они не открывались из-за многолетних слоёв краски. Пришлось обработать швы дихлорметаном. Помнится, в прошлом году, в бытность мою сторожем на заводе пластмасс, видел я там этот растворитель. Там и купил у сторожа.
После долгого перебора вариантов, я выбираю самую лаконичную надпись «Афганистан — ловушка!» крупными печатными буквами вывожу её на листке одиннадцатого формата и складываю прямоугольный параплан, самый далеко летящий бумажный планер.