Против света - [14]

Дядя Генри настаивал, чтобы мы обсудили книгу, которую я в то время писал, и я не без труда оторвался от мысленных блужданий по магазину Буше. Меня еще преследовали воспоминания о завешенной зеленым сукном двери, скрывавшейся в тени у выставленных на продажу изваяний.

Я решил еще раз спросить дядю о неведомых областях, где сплетаются временные потоки и меняются все свойства. Я знал, что если правильно сформулирую вопросы, все может проясниться, но у меня ничего не получалось. Сила сна быстро сходила на нет, а напряженность обстановки путала мысли. Кажется, тетя Сьюзен поняла мои терзания; она пыталась что-то объяснить, но все было тщетно. Повернувшись к дяде, я продолжил атаку.

— Если я туда выйду, — начал я, пытаясь не обращать внимания на прилипшее к стеклу лицо, — то, стало быть, вернусь в свою жизнь в 1936 году? А у меня останутся воспоминания об этой встрече с вами?

Он поморщился.

— Может, останутся, а, может, и нет. Скорее всего, ты сам этого не захочешь, когда вернешься в детство. А может, сила твоей концентрации пока не столь высока, чтобы удерживать временные линии одновременно.

Меня такой ответ не устроил. Я сформулировал вопрос иначе:

— Вы считаете, что через зеркала можно свободно путешествовать во времени в обоих направлениях; то есть, я смогу двигаться вперед и назад?

— Ты совсем запутался. К чему беспокоиться? Ты ведь прошел через Врата.

Мое беспокойство усиливалось. Неужели я умер? Моя кузина тоже прошла через Врата.

— Она пришла до времени. — Дяде превосходно удавалось читать мои мысли. — У каждого из нас собственная временная линия, обособленная в пространстве. Мы следуем ей намеренно или бессознательно. Все это очень сложно, и если мы пустимся в обсуждения, это отвлечет нас от работы, ради которой мы собрались.

Я пропустил его слова мимо ушей. Меня больше заботило другое его замечание — о Вратах. Каких Вратах? Мысленно я попытался вернуться назад, комната стала расплываться. Овальное зеркало у двустворчатой двери смутно отражало мою фигуру. Меня неодолимо тянуло к нему. Все закружилось, точно в водовороте. В конце тоннеля промелькнула далекая комната в «Брандише», в которую я вошел в сновидении. Спал ли я еще, видел ли сон о сне во сне? Крошечная комната стала увеличиваться, и я принялся лихорадочно искать лицо за окном. Оно исчезло. Шторы снова были задернуты, и я в озарении понял, что кузина протащила меня по тоннелю, как протягивают нитку сквозь игольное ушко.

2

Комната вновь обрела привычные размеры. На лице дяди отразилось изрядное беспокойство:

— Тебе пора. — Он махнул рукой, показывая, чтобы я уходил. — Я думал, ты пришел сюда по собственной воле. Она уже ушла! Поторопись, а то лишишься тела!

Он вскочил с кресла и резко развернул меня. Тетя хотела меня поцеловать, но я повернулся, и ее губы скользнули по мочке уха, все еще чувствительной; прикосновение напомнило мне о Маргарет Лизинг.

Тоннель был наполнен стремительным потоком воздуха, который подхватил меня и понес. Вылетев сквозь овальную раму, я рухнул на диван. Солнечный луч косо падал из приоткрытой двери. Содрогаясь от непривычного холода, я неуверенно двинулся к ней. На улице женщина склонилась над неподвижной фигурой, из-за распущенных волос я не мог разглядеть лица. Услышав мои шаги, она повернулась, точно загнанный зверь. Это была Аврид. Голова закружилась, и словно ударом молнии меня швырнуло на распростертое тело, я слился с ним и очнулся. Я увидел склонившуюся надо мной Маргарет Лизинг. Она тут же поднесла к моим глазам хрустальный шар и велела начать сеанс.

— Почему ты сама не хочешь? — взмолился я. Я пытался вспомнить другой сон.

— Потому что ты еще во власти контакта, — зашипела она.

Сад был залит ослепительным светом. Я подозревал, что все еще сплю, однако штора на окне казалась слишком уж правдоподобной. Вцепившись в этот идиотский поп sequitur1, я снова вплыл в комнату «Брандиша», появившуюся в далеком конце тоннеля, через который я пронесся. В кресле, которое прежде занимала тетя Сьюзен, теперь сидела молодая женщина. Я видел ее со спины и не сразу понял, кто это. Она медленно повернулась, и я, вздрогнув от неожиданности, узнал Кэтлин Вайрд.

— Ты давно здесь? — спросил я изумленно.

Ее лицо, болезненно бледное, озарилось. Я уже успел забыть, как странно она выглядит. Она печально улыбнулась, веки затрепетали — черта, которую я тоже забыл. В руках она держала книгу.

— С тех самых пор, — просто ответила она.

Она опустила взгляд. Под широко расставленными пальцами без единого кольца я увидел страницы с магическими печатями, напомнившими мне о Гримуаре.

— Что заставило тебя это сделать? — спросил я нерешительно.

— Я была влюблена, — ответила она, помедлив. — Ты ведь наверняка знаешь эту историю. Тебе не удалось найти книгу у Алистера Кроули, и у меня оставался один выход.

Нелегко было понять ее ответ и еще труднее сформулировать следующий вопрос:

— Так ты останешься здесь, пока не умрешь в обычном потоке событий?

В ответ она цинично улыбнулась.

— Там нет обычного потока. — Кивком она указала на сад. — Там мне было бы сейчас семьдесят восемь лет. Что в этом хорошего? Какой мне прок от… той книги, что ты нашел?