Просветитель - [5]
— Врешь. Никто тебя въ шуты не рядитъ, но какъ адьютантъ, ты долженъ быть при мнѣ.
— Понравилось дураку глупое слово, а онъ и носится съ нимъ, какъ съ писаной торбой. У меня голова болитъ. Я нездоровъ. Не могу сейчасъ встать.
Холмогоровъ продолжалъ валяться въ постели. Самоплясову было скучно одному. Онъ думалъ одѣться и идти къ учителю, но были будни и учитель былъ занятъ до двухъ часовъ дня въ школѣ съ учениками. Онъ позвалъ къ себѣ тетку Соломониду Сергѣевну.
— Выпей со мной чайку-то, тетенька, да разскажи что-нибудь про деревню, — сказалъ Самоплясовъ. — Пріѣхалъ я въ свой домъ на родину, а ты хоть-бы слово…
— Да ты теперь такой баринъ сталъ, что я къ тебѣ и подступиться боюсь, — отвѣчала тетка, присаживаясь къ столу. — Вонъ у тебя кафтанъ-то какой! У нашего попа рясы такой парадной нѣтъ, — кивнула она на халатъ.
— Эхъ, тетенька! Надо-же когда-нибудь пожить въ охотку и помянуть благодѣянія покойнаго папеньки. Помотаюсь малость и буду искать въ Петербургѣ невѣсту. Женюсь и стану наживать деньги, какъ покойникъ папенька наживалъ.
— Да, тебѣ слѣдуетъ, слѣдуетъ поминать папеньку-благодѣтеля, — проговорила тетка, наливая себѣ чаю. — Слѣдуетъ и здѣсь помянуть, на родинѣ его. Отслужить въ нашей церкви заупокойную обѣдню, а потомъ поминки блинами и киселемъ. Мнѣ ужъ говорили сегодня про это, приходили и говорили. Даже прямо спрашивали, когда поминовеніе будетъ.
— Ну-у? Кто-же это спрашивалъ? — удивился Самоплясовъ.
— Да ты еще почивалъ, какъ здѣсь ужъ была ступа непротолченая нашихъ родственниковъ. Пришли и желали тебя поздравить съ пріѣздомъ. Очень удивились, что ты спалъ, а я имъ и говорю: «онъ теперь въ барины вышелъ, вамъ, говорю, не пара, „вонъ; говорю, стряпуна“ себѣ привезъ и баринъ, говорю, у него на службѣ, на манеръ какъ-бы управляющій». Ну, вотъ и спрашивали, когда поминки по отцѣ править будешь. Придутъ еще… Въ обѣдъ придутъ. Я сказала, что только къ обѣду встанешь. Вотъ они и спрашивали, когда поминки будутъ.
Самоплясовъ почесалъ затылокъ и сказалъ:
— Дѣйствительно, надо заупокойную обѣдню отслужить и покормить здѣшнихъ.
— Да какъ-же… Непремѣнно слѣдуетъ. Сколько ты отъ папеньки капиталовъ-то получилъ! Вѣдь одинъ единственный наслѣдникъ, — проговорила тетка. — Сестрица твоя Клуша — ну, да та выдѣлена при замужествѣ.
— Однако, все-таки, по духовному завѣщанію я ей выдалъ пять тысячъ.
— Ну, что пять тысячъ! Капля въ морѣ при твоихъ капиталахъ.
— Вы, тетенька, не очень про капиталы-то здѣсь распространяйте, а то въ чужихъ рукахъ кусокъ всегда великъ кажется. Просить начнутъ родственныя-то связи эти самыя…
— Да ужъ и то просить приходили. «Похлопочи, говорятъ, Соломонида Сергѣвна, чтобъ намъ хоть-бы какихъ-нибудь обносочковъ послѣ покойника». Одинъ проситъ шубу, другой шапку и жилетку, третій пальтишко.
— Гдѣ-жъ у меня тутъ одежа! Не везти-же было съ собой всю папенькину ветошь для раздачи. Да и какіе такіе у него были наряды особенные! Весь свой вѣкъ ходилъ онъ съ засаленнымъ брюхомъ, — пробормоталъ Самоплясовъ. — А я пришлю сюда потомъ, что найдется, пришлю, а вы потомъ раздадите.
— Да вѣдь и такъ… помимо одежды… Вотъ Матрена Игнатьевна хочетъ просить у тебя на лошадь, чтобы ты лошадь помогъ ей купить.
— Ужъ и лошадь сейчасъ! Жирно будетъ. Одной лошадь, другой корову, третьей на избу… Достаточно и того, что рубля два-три на горячее дамъ. Ну, купитъ чайку и кофейку…
— Ну, будемъ такъ говорить, что Игнатьевна-то тебѣ только по отцу въ сватовствѣ приходится, а Авдотья-то Алексѣвна тебѣ тетка двоюродная.
— Какая Авдотья Алексѣвна? — задалъ вопросъ Самоплясовъ.
— Авдотья Алексѣвна Закорузлова, сестра моя двоюродная. Еще что дочка-то въ Петербургѣ въ прислугахъ… — припомнила ему тетка.
— Да развѣ и она была здѣсь, эта Прасковья Алексѣвна?
— И-и-и, что тутъ перебывало съ семи-то часовъ утра! Чуть свѣтъ забрезжился — а ужъ онѣ лѣзутъ! «Мы, говорятъ, поздравить его съ пріѣздомъ и съ наслѣдствомъ»… Да и не вѣрятъ, что ты спишь. Лѣзутъ. Спрашиваютъ меня, что я получила. Ну, я показала имъ мои и Феничкины гостинцы отъ тебя.
Капитона Самоплясова какъ-бы что укололо.
— Вы, тетенька, не обижайтесь. Та матерія, что вы на платье вчера отъ меня получили, само собой, а окромя того вы отъ меня за вашу честность пять большихъ золотыхъ кругляшковъ получите. — сказалъ онъ. — Пятьдесятъ рублей за ваши хлопоты и хозяйство. Мерси. Позвольте, я васъ поцѣлую.
Онъ чмокнулъ тетку и прибавилъ:
— Да вотъ-съ вамъ, чтобы не откладывать въ дальній ящикъ.
Пять большихъ золотыхъ были отсчитаны.
— Спасибо, спасибо тебѣ, - сказала тетка, завязывая деньги въ кончикъ ситцеваго головного платка. — Эти деньги теперь мнѣ о-охъ какъ кстати! Вѣдь я Фенюшку-то норовлю замужъ сладить. Женихъ наклевывается.
— Ну? Кто такой?
— Не изъ нашего онъ села, а изъ чужой деревни, но человѣкъ хорошій, непьющій. Климовъ Петръ Андреичъ. По лѣтамъ въ Петербургѣ, въ приказчикахъ на пароходахъ живетъ.
— Не знаю такого, не знаю… — отозвался Самоплясовъ.
— Да гдѣ-же тебѣ знать! Питеръ великъ, а изъ деревни онъ чужой. Да и живетъ-то здѣсь только по зимамъ, когда пароходство кончается. Бывалъ, сколько разъ у насъ… Блины ѣлъ. На святкахъ ряженымъ пріѣзжалъ съ товарищами… На посидѣлки зимой-то тоже сюда пріѣзжаетъ.
![Наши за границей](/storage/book-covers/75/752399fdaf09bfe7685776189b5d22e526b7e102.jpg)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
![Где апельсины зреют](/storage/book-covers/45/450a051e3d7f68d262c32ed39b010d6a70a5321f.jpg)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
![В трактире](/storage/book-covers/b4/b43f564c7054310e1eabcf1ba40a01e67665edf9.jpg)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
![Говядина вздорожала](/storage/book-covers/20/207c86960d21e7064ac84075842d0ca8e8b3197e.jpg)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
![Захар и Настасья](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
![На лоне природы](/storage/book-covers/90/9083e4e9c35813dc0cb45ee0c0859204d6463b2f.jpg)
Лейкин, Николай Александрович [7(19).XII.1841, Петербург, — 6(19).I.1906, там же] — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра». Большое влияние на творчество Л. оказали братья В.С. и Н.С.Курочкины. С начала 70-х годов Л. - сотрудник «Петербургской газеты». С 1882 по 1905 годы — редактор-издатель юмористического журнала «Осколки», к участию в котором привлек многих бывших сотрудников «Искры» — В.В.Билибина (И.Грек), Л.И.Пальмина, Л.Н.Трефолева и др.
![Наташа](/storage/book-covers/4f/4f3adaa9d0555d571d2c96376ac5ee01acea66a0.jpg)
«– Ничего подобного я не ожидал. Знал, конечно, что нужда есть, но чтоб до такой степени… После нашего расследования вот что оказалось: пятьсот, понимаете, пятьсот, учеников и учениц низших училищ живут кусочками…».
![Том 1. Романы. Рассказы. Критика](/storage/book-covers/a7/a75289456d9408041e9e5a732ad28497f13e452f.jpg)
В первый том наиболее полного в настоящее время Собрания сочинений писателя Русского зарубежья Гайто Газданова (1903–1971), ныне уже признанного классика отечественной литературы, вошли три его романа, рассказы, литературно-критические статьи, рецензии и заметки, написанные в 1926–1930 гг. Том содержит впервые публикуемые материалы из архивов и эмигрантской периодики.http://ruslit.traumlibrary.net.
![Том 8. Стихотворения. Рассказы](/storage/book-covers/27/273ac845d0f1043b3b9c00646ff37d42cc1bc1a8.jpg)
В восьмом (дополнительном) томе Собрания сочинений Федора Сологуба (1863–1927) завершается публикация поэтического наследия классика Серебряного века. Впервые представлены все стихотворения, вошедшие в последний том «Очарования земли» из его прижизненных Собраний, а также новые тексты из восьми сборников 1915–1923 гг. В том включены также книги рассказов писателя «Ярый год» и «Сочтенные дни».http://ruslit.traumlibrary.net.
![Том 4. Творимая легенда](/storage/book-covers/cc/cc3a4a0154ca44d9c117797cb6049a8ce1953acf.jpg)
В четвертом томе собрания сочинений классика Серебряного века Федора Сологуба (1863–1927) печатается его философско-символистский роман «Творимая легенда», который автор считал своим лучшим созданием.http://ruslit.traumlibrary.net.
![Пасхальные рассказы русских писателей](/storage/book-covers/74/7492ec3bc7dbdde0f6f6a49554a83c2cf68b37d2.jpg)
Христианство – основа русской культуры, и поэтому тема Пасхи, главного христианского праздника, не могла не отразиться в творчестве русских писателей. Даже в эпоху социалистического реализма жанр пасхального рассказа продолжал жить в самиздате и в литературе русского зарубежья. В этой книге собраны пасхальные рассказы разных литературных эпох: от Гоголя до Солженицына. Великие художники видели, как свет Пасхи преображает все многообразие жизни, до самых обыденных мелочей, и запечатлели это в своих произведениях.