Просвещенные - [87]

* * *

Все это он наблюдает из автобуса. Рыба кажется ему принадлежностью тех мест, куда он попадает во сне. Сны беспокоят его. Отчасти из-за их содержания, но главным образом потому, что он их запоминает. Не лучше ли мне жилось раньше, когда я ничего не помнил? Неужели у меня всю жизнь такие кошмары?

Прошлой ночью это было просто невыносимо. Он проснулся в четыре утра; снилось, что ему наставили рога, а потом его повесили. Как только он приклонил голову, его моментально унесло обратно.

Он сидел у окна в Трамп-Тауэр, из которого открывался вид на Ист-Ривер. Пока он ждал ответа, по телефону крутили песню, которую он давно уже не слышал: «I’d die for you girl but all they can say is, he’s not your kind»[173]. Он уже начал подпевать, но музыка вдруг прерывается, и на том конце говорят.

— Конечно, мистер Сайху-чи, — произносит клерк.

Он поправляет его:

— Си-ху-ко.

— Мистер Си-ху-кок, — повторяет клерк, — я готов немедленно аннулировать ваш счет. Но позвольте сперва задать вам один вопрос. Почему вы хотите отказаться от стопроцентной гарантии защищенности?

Он вешает трубку, поняв вдруг, что уже опаздывает. На улице он, запыхавшийся, ловит такси. Устроившись на заднем сиденье, достает из кармана фотоленту, снятую в автомате на станции парижского метро «Châtelet — Les Halles». Вот они с Мэдисон показывают язык, вот сливаются в глубоком, притворно застенчивом поцелуе, как звезды немого кинематографа, а вот делают монокль из пальцев, выгнув руки локтями вверх. Они забежали в эту будку со смехом. Он понимает, что уже тогда они знали: однажды он будет с грустью смотреть на эти фотографии, сидя на заднем сиденье такси. Таксист наблюдает, как он рассматривает фотографии. Это Филип Гласс[174]. Композитор говорит в зеркало заднего вида:

— Не лучше ли было наслаждаться первыми дарами жизни, а не моментальными снимками развлекаться?

Он уже набрал воздуху для ответа, но тут видит, что Гласс говорит в гарнитуру своего мобильного. Когда он добирается до стойки, его очередь читать уже почти подошла. Мэдисон беседует с клыкастым парнем, она говорит:

— Я буду читать о Шёнберге[175] и о том, почему диссонанс так тяжело воспринимается с научной точки зрения барабанных перепонок.

Клыкастый говорит:

— У барабанных перепонок есть точка зрения?

Мэдисон вынимает книгу:

— Вот, дай я тебе прочту…

На что клыкастый:

— Ой, ну ты такая занятная.

Ведущий произносит его имя, и он, оставив Мэдисон с Клыкастым, идет на сцену. Он читает из блокнота:

— «В тридцать пять она сбежала с циркачом, который на самом деле оказался тосканским графом, ожидающим девятнадцатилетия, когда, как обещал оракул, он созовет армию и поведет ее в битвы против своего деда, который младенцем бросил его в яму с кольями и оставил умирать, и те кровавые поражения, что потерпит граф, прежде чем одержит чудесную победу, лягут в фундамент новой эпохи — мира и просвещения, которая воссоздаст величие Рима и славу Греции, и она, конечно, будет королевой, и народ будет любить ее и трепетать перед королем, и все же, даже будучи самодержицей со всеми подобающими богатствами и роскошью, она будет лежать в молочной ванне и мастурбировать, вспоминая, как они занимались любовью в крытой повозке, запряженной шестью белыми лошадьми, на маршах между полями сражений, он — еще безбородый тосканский граф, она дочь служащего интернет-компании из Топеки, штат Канзас».

Дочитав, он дрожит. Голова плывет, когда он проходит между столиками. Люди смотрят на него настороженно, глаза у них расширяются, а рты похожи на черные дыры, как на иллюстрациях в научных книжках, которые он разглядывал в детстве. Его старый друг Вальдес встает и делает шаг навстречу. Его старый друг Клинтон схватился за край стола. Сэди вскакивает и роняет стул. Он видит, как все они наблюдают за его неожиданным падением ничком. Он бы полетел, не чувствуй он такой тяжести. Все, распахнув глаза, указывают на стол, стоящий прямо перед ним. Стаканы бьются сперва нехотя, потом все разом. Он ударяется виском об угол. Происходит разрыв средней артерии оболочки головного мозга, эпидуральное кровоизлияние. Пока кровь заливает его мозг, он видит, как над ним сгрудились все присутствующие. Одни тычут пальцем, другие фотографируют на телефон, третьи прижимают ладони к черной дыре рта.

Маркус говорит:

— Вот дерьмо, чувак, что ты наделал?

Дуля встает и говорит:

— Убежал и сделал по-своему.

Мэдисон там, где сидела Сэди, она говорит:

— Вот теперь ты все испортил.

О боже, думает он. Ведь это не сон. И я сейчас умру, простой, обычной смертью. Я не справился.

Он проснулся. Заплаканный. Пижамные штаны и кровать мокрые. Все раннее утро он стирал в раковине простыню, стыдясь перед горничными. Когда он закончил сушить ее феном, пора уже было ехать на встречу с мисс Флорентиной.

* * *

Эрнинг и Роки Исип решают, что им срочно нужно что-то менять. Они наконец-то скопили достаточно американских долларов, чтобы вернуться и обосноваться на Филиппинах. Свои сбережения они инвестируют во франшизу чайных коктейлей. У Роки родился мальчик, которого назвали Бой. И все равно супруги, чувствуя, что их так мало связывает, заводят еще одного ребенка, девочку, и называют ее Тайни.