Пространства и смыслы - [35]

Противостоящие мусульманам норманны Антиохии в терминах священной войны именуются как неверные и заблудшие[380], упрямые неверные[381], нечестивый сброд[382]. По сообщению ал-Каланиси, эта действительно огромная армия, полностью оснащённая и хорошо вооружённая, состояла из франков и армян[383]. Но после уничтожения этой армии под ударами туркмен при Сармине ал-Каланиси признает, что Антиохия лишилась своих верных воинов[384].

Вероятно, что одним из следствий этого сражения явилась долгая полоса мира и спокойствия для жителей Алеппо. Ал-Каланиси с 1120 по 1124 г. сообщает о регулярном продлении мира между франками и правителями Алеппо[385], что привело к следующим последствиям: провинции богатели с обеих сторон, и дороги между их территориями стали безопасными для путешественников[386].

Камал ад-Дин сообщает, что жители Алеппо предпочли призвать «франков» Антиохии против Ильгази ибн Артука и туркменов. Войска Алеппо и Антиохии выступали вместе против сельджуков. На предложения последних о сдаче жители Алеппо отвечали, что не желают никого с Востока[387]. И только вероломство франков заставило отчаявшихся жителей Алеппо принять власть Ильгази[388].

Вероятно, Камал ад-Дин был уверен в возможности существования прочного мира с «франками» и взаимовыгодного процветания Антиохии и Алеппо в том случае, если бы «франки» не так страстно желали лишить ислам всех его владений[389]. С другой стороны, сельджукские правители Востока[390] готовы были пожертвовать своей жизнью в священной войне[391] и стремились к уничтожению могущества «франков» в Сирии.

Описание Камал ад-Дином сражения при Сармаде (битва на Кровавом поле) в 1119 г. является оригинальным и содержит некоторые интересные подробности. Он сообщает, что войско Ильгази было огромным и составляло сорок тысяч человек[392]. В основном это были туркмены[393], которые откликнулись на призыв Артукида и атабека Нуреддина.

Камал ад-Дин не забывает упомянуть, что посланцы Алеппо побуждали Ильгази к постоянным набегам на франков[394]. Кади Абу-л-Фадл Ибн Хашшаб, сидя на кобыле с копьём в руке, горячими проповедями поднимал боевой дух мусульман накануне сражения[395]. И когда даровал Аллах победу мусульманам, а франки были побеждены, вестник победы явился в Алеппо во время полуденной молитвы[396].

Ал-Каланиси крайне немногословен в своих оценках из-за его стремления к объективности и бесстрастности в изложении описываемых событий. Тем не менее те немногие оценки, которые он даёт, позволяют заключить, что перед нами мусульманин, государственный чиновник высокого ранга и патриот Дамаска. О франках он знает очень немного и совершенно не стремится к этому.

Очевидно, что «франки» Антиохии являются для Камал ад-Дина противниками мусульман, но при этом он относится к ним более-менее терпимо и допускает возможность мирного сосуществования в Сирии. Об этом свидетельствует сухой и спокойный стиль изложения событий. Он практически не использует термины священной войны при описании отношений между крестоносцами и тюркскими правителями. Те и другие, в его представлении, являются завоевателями и принадлежат к кланам военных аристократов, которые ведут между собой нескончаемую борьбу за власть и доходы с земель. Его интересуют отношения завоевателей и их подданных, которые являются важным критерием для оценки правителей сельджуков и норманнов.

Усама ибн Мункыз не испытывает явной ненависти к «франкам», скорее, они для него являются источником раздражения и неудобств. Он признает их храбрость и опытность в военном деле, но при этом они кажутся ему странными, а их обычаи и манера поведения — диковинными.

Ибн ал-Асир является наиболее информированным из мусульманских авторов. Он ясно осознает свой долг как мусульманского историка представлять деяния «франков» наиболее враждебно. Но при этом он не может скрыть своего уважения к хорошим качествам врагов Аллаха и мусульман. В особенности его интересуют хитрости, к которым прибегают «франки» на войне с мусульманами.

Ибн Джубайр во время путешествия по северной Сирии отмечал, что мусульмане на территориях, подвластных «франкам», живут лучше, чем в землях ислама. Это — одно из тягостных для мусульман явлений, они возмущаются притеснениями тех их единоверцев, которые ими управляют, и восхваляют поведение их соперников и врагов из франков, если они управляют ими, воздавая должное их справедливости[397].

Глава 7. Городская культура и кочевье в пост-альмохадском Магрибе (XIII–XV вв.) (В. В. Орлов)

Распад грандиозной, но этнически и культурно разнородной империи Альмохадов, произошедший в XIII столетии, оказался прологом к решительным переменам в жизни позднесредневекового Магриба. В условиях альмохадской государственности сеть городов и полугородских поселений успешно обеспечивала магрибинским обществам непрерывность как духовно-культурного, так и материального воспроизводства. В то же время кочевье и полукочевой образ жизни на протяжении всего пост-альмохадского периода оставались основой хозяйственного и культурного развития региона. Поэтому масштабное обрушение альмохадской власти неминуемо привело к переменам во взаимоотношениях многочисленных островков городской традиции и окружавшего их кочевого и полукочевого океана.