Простой, как снег - [49]

Я покачал головой.

— Хорошо, — сказал мистер Девон и поехал к реке.

* * *

Когда мы туда добрались, там ничего не было. Наверное, я ожидал увидеть машины «скорой помощи» и полиции, и толпу людей, наблюдающих за тем, как тело Анны вытаскивают из воды, но там была только река. Стемнело, и мистер Девон ехал, пока не увидел одну единственную полицейскую машину, припаркованную у дороги, прямо над водой. Мистер Девон остановил машину и велел мне сидеть внутри. Сам он отправился к полицейским и поговорил с кем-то из патрульной машины. Он вернулся и сказал одно слово:

— Пошли!

Он оставил фары включенными и еще взял фонарик. Мы спустились вниз к пологому берегу. Между несколькими деревьями была протянута желтая оградительная лента, которую использует полиция. Она преградила нам путь к краю замерзшей реки. Мистер Девон провел лучом фонарика по поверхности льда, и мы увидели полынью, примерно на середине реки. Лед был запорошен снегом, и на нем осталось множество следов и отметок. Похоже, что на участке от нас до полыньи наблюдалась большая активность.

Через несколько минут я услышал, как кто-то к нам приближается, на нас упал луч еще одного фонарика, потом осветил реку. Это был полицейский.

— Давай я отвезу тебя домой, — сказал он мне.

* * *

Я рассказал полиции все. Они мне почти ничего не сказали. Я рассказал, как мы один раз переходили реку в темноте. Я рассказал про нас с Анной, про вечер, который мы провели вместе перед тем, как ее нашли. Я рассказал про кондом и про то, как мистер Кайн вытаскивал из кармана упаковку, словно демонстрировал трюк фокусника. Мы сидели в нашей гостиной, мама варила кофе полицейскому и отложила ужин на потом. И я рассказывал все. Почти. Я не сказал про тетради Анны с некрологами, и не сказал про наш шифр.

Мой отец хотел пригласить адвоката и сделать все официальным, но я не видел смысла.

— После того, как ты расскажешь все полиции, дело сделано, — заявил отец. — Это официальная версия. Позднее ты не сможешь ее изменить. Ты знаешь про то, что «все, что вы скажете, может в дальнейшем быть использовано против вас»? Вот об этом и речь.

Была только одна версия — правда. Зачем мне ее менять? Я хотел помочь. Я думал, что рассказанное мной может помочь.

* * *

Я рассказал про ее тетради, про то, что она постоянно писала некрологи. Кажется, полицию это заинтересовало. Меня спросили, как они выглядели, сколько их было и все прочее про них. Они их не нашли. Я задумался, не взяла ли их Анна с собой. Может, она их уничтожила или спрятала.

Я рассказал про странные метки на теле Анны, синяки и царапины. Я не рассказал о порезах на руках. Может, они уже про них знали, может, они их видели на ее мертвом теле. Вероятно, они посчитали, что это свидетельства склонности к суициду. Я не хотел это подтверждать. Это не имело смысла. Анна была страшно любопытна, ненасытно любознательна. Она постоянно читала, слушала музыку, смотрела фильмы, лазала по Интернету. Она читала о том, что бы еще прочитать, что бы еще послушать, что бы еще посмотреть. Не было ничего, что бы она не хотела знать. Я не мог представить, что человек, так интересующийся миром, хочет его покинуть. Это не укладывалось в схему.

Моя мать посмотрела на полицейского.

— Что вы об этом думаете? Он не ответил.

— Может, вам следует сходить к Каинам и их поспрашивать?

— Мы беседуем со всеми, — ответил он.

Мама собиралась сказать что-то еще, но отец положил руку ей на плечо, и она промолчала.

— Что вы мне можете рассказать? — спросил я. Полицейский что-то писал в небольшом блокноте, листки которого скреплялись спиральной проволокой. Он не поднял головы и продолжил писать. Затем он закрыл ручку и вставил ее в спираль, после этого убрал блокнот в карман кожаной куртки. Я понял, что тоже не снял верхнюю одежду. Мне не было жарко, на самом деле я ощущал холод. Мне хотелось выпить кофе, хотя я никогда не пил его раньше, и я не мог заставить себя попросить его. Мне требовалось дождаться ответа полицейского. Он положил правую руку на стол и оперся об нее. Он смотрел на нее так, слово думал, выдержит ли она вес его тела. Затем он посмотрел на меня, потом на моих родителей.

— Я говорю неофициально/ — начал он. — Мы считаем, что Анна Кайн утонула в реке. Мы начали поиск тела.

— Что? Я думал, что вы нашли тело!

— Нет. Мы его не нашли.

— Тогда что было там, на льду?

Значит, они все-таки не нашли ее тело. Они только обнаружили ее одежду, аккуратно сложенную перед полыньей, причем так, словно человек лежит на льду лицом вниз и смотрит в воду.

— Это странно! — выпалила мать.

Полицейский ничего не сказал. Он просто перевел взгляд с матери на меня.

— Значит, она покончила жизнь самоубийством, — сказал мой отец.

— Мы не высказываем версии на этом этапе, — объявил полицейский. — Нам нужно найти тело, и только тогда мы сможем что-то сказать.

Полицейский ушел, и мама отнесла его чашку в мойку. Отец сидел за столом, сжав ладони перед собой.

— Ты об этом больше ничего не знаешь? — спросил он.

— Мне сказали, что ее тело нашли, — заявил я.

— Ты считаешь, что его найдут?

— Я ничего не считаю. Я ничего не знаю. Мне бы очень хотелось знать.