Простолюдин - [55]

Не похоже.

Вероятно, за его зрение и слух отвечают не единичные частицы, а их комплексы - невидимые конгломераты из сотен или тысяч монад, совсем не обязательно находящихся в "телесном" контакте. Подобие линзы можно построить и из распределенных в пространстве элементов. Связь между близко расположенными комплексами частиц может осуществляться, допустим, в инфракрасном диапазоне, а между удаленными комплексами - в микроволновом.

Проверить эту гипотезу не составляло большого труда. С помощью Петра и Андреа я смастерил безобразный, но мощный генератор шума в миллиметровом диапазоне с заходом в субмиллиметровый. Приделал антенну. Человеку - никакого вреда, кроме ощущения легкой теплоты на коже, а враждебному супермозгу - большие проблемы. По идее. Пусть пока в пределах одного зала музея. Поглядим, что из этого выйдет. Если я прав, то включение генератора приведет к тому же, к чему привело бы разрушение связей между нейронами в человеческом мозгу. Кем тогда станет человек? Тушкой. И не факт, что вообще выживет.

Несомненно, эффект будет - если будет! - сугубо локальным: Инфосу такой удар - как слону дробина. Но попробуем...

Гильермо и Тараса - двух моих подчиненных, внушавших мне меньше доверия, чем Петр и Андреа, я спросил так:

- Ребята, вы дворяне?

Один ответил "да, господин барон", другой, сдуру горделиво подбоченившись, ограничился странным словечком "отож", которое я счел утвердительным ответом.

- Отлично. Тогда берите этот электродвигатель и тащите его наверх в мастерскую.

Жилистый Гильермо попытался водрузить двигатель на тележку и даже оторвал его от пола, но большего не достиг и приуныл. Лентяй Тарас картинно напряг мышцы, покряхтел, но добился еще меньшего успеха.

- Погрузчик...

- Знаю, сломан. И грузовой лифт тоже. Вот вы и займитесь починкой, а не то потащите движок по лестнице. На руках.

Отделавшись от лишних свидетелей, я подумал об Андреа и Петре. Их тоже услать? Нет, рискну оставить. Во-первых, они все равно догадаются, чем я тут занимаюсь, а во-вторых, что криминального в моей затее? Обыкновенная блажь эксцентричного барона...

Эксперимент удался как нельзя лучше. Чуть только генератор шума заработал, я голосом вызвал программу общепланетных новостей. Пусто. Первый развлекательный канал - та же история. Дворцовая хроника - снова ничего. Инфос не реагировал на мои запросы. Я даже спросил его, сколько будет дважды два, и не получил ответа, прежде чем не отошел от генератора шума на пять шагов.

Только пять! За генератор я ручался, мощность его излучения была что надо, но я недооценил помехозащищенность моего противника. Пять шагов - это очень немного, но это все же кое-что...

Краем глаза заметил: Андреа и Петр многозначительно переглянулись. С чего бы?

А потом - с начала эксперимента не прошло и тридцати секунд - вырубился свет. Тотчас включился аварийный, но, кажется, лишь для того, чтобы осветить картину моего поражения. Генератор дымился, как проснувшийся вулкан, а под ним начинал плавиться и вонять пластиковый стол. Издалека донесся вопль Тараса, то ли защемившего пальцы, то ли уронившего инструмент себе на ногу.

Андреа сорвал со стены огнетушитель.

9

Дома меня ждал скандал. Джоанна кипела, как паровой котел. Чуть только я вошел, она пустилась с места в карьер и за какую-нибудь минуту вывалила на меня такую груду разнообразных упреков, что я только глазами хлопал. Какая муха ее укусила? Поди пойми. Переждав первый шквал, возмутившись и подавив в себе протест, я прошел в гостиную, упал в кресло, вытянул гудящие ноги и стал ждать. Буря продолжалась. Я был виноват во всем, а что конкретно не так - неясно. Наверное, абсолютно все не так, включая вчерашний град, что побил на клумбе нарциссы, за которые в ответе почему-то именно я, а не кто-то другой, и никуда я не годен, и ни с чем не справляюсь, и вообще она мечтала о другой жизни. В последнем-то я не был уверен, но пусть даже так, зачем столько крика?

Вспомнилось: когда я был ретробиблиотекарем, мне попалась на глаза книга тысячелетней давности с цитатой из речи некоего британского парламентария: мол, как можно давать избирательные права женщинам, если три дня в месяц они не соображают, что говорят и делают? Тогда я хихикнул и забыл, а сейчас этот давно истлевший в могиле депутат всплыл в памяти. Гм, а не эти ли дни сейчас у Джоанны? Вроде нет...

Но все на свете кончается; кончились и крикливые упреки. Зато начались рыдания. Молча вынести их было труднее, и я справился с этой задачей только с помощью раствора воды в этаноле: как ни трудно мне было перемещаться после рабочего дня, я сам себе налил выдержанного шатурского виски, сам добавил три кубика льда и без посторонней помощи вернулся в кресло, умудрившись не застонать и даже не поморщиться. Безжалостная земная гравитация продолжала издеваться надо мной, я устал, я выдохся, и лучшее, что я мог сделать сейчас, это спокойно позволить выдохнуться и Джоанне. И я молчал, смакуя ядреный торфяной привкус напитка и рассматривая затейливый герб маркиза Шатурского на бутылочной этикетке.

А когда Джоанна выдохлась, перестала источать слезы и поборола икоту водой, я спросил довольно спокойно: