Просто не забывай дышать - [63]

Джулия пришла, одетая в то, что считает официальной одеждой — узкие черные джинсы, каблуки и свитер. Крэнк… что ж, это Крэнк. Его джинсы выцветшие, рваные, его футболка выглядит такой старой, словно была сделана до того, как я родилась, и его разноцветные волосы торчат ежиком. Похоже на то, что у него появился новый пирсинг, торчащий чуть выше правой брови.

Крэнк был прекрасным примером того, почему обожание и страсть были двумя разными эмоциями. Даже преставление о том, чтобы поцеловать его, вызывало у меня мурашки по коже, а уж как моя сестра справляется с ним во время секса, не поранив себя — капитальная загадка.

Тем не менее, я люблю их обоих и рада их видеть.

Когда они поднимаются по лестнице, мы с моими сестрами толпимся вокруг них, обмениваясь объятиями.

Джулия, которая на десять лет старше меня, улыбается, когда видит меня, затем сильно обнимает.

— Алекс, я так рада видеть тебя.

— И я тебя, Джулия. Я так сильно соскучилась.

Крэнк подходит и обнимает меня, и я достаточно осторожна, чтобы не уколоть себя. Он поворачивается к Саре и говорит: — Отверженная? Потрясающе. Как ты, панк?

Я очарована, увидев, как залилась краской Сара.

— О, я великолепно. А ты, Крэнк?

Он пожимает плечами.

— Эм, ну знаешь, просто играю на гитаре и тусуюсь. Твоя старшая сестра держит меня в узде.

Сара спотыкается на ответе, когда Джулия поднимает глаза, явно забавляясь. Ей было четырнадцать лет, когда родились близнецы, поэтому она пропустила большую часть их взросления. И было абсолютно ясно, что Сара полностью влюблена в ее мужа.

В этот момент выходит из кабинета отец.

— Джулия, приятно видеть тебя, — говорит он и обнимает ее. Затем он поворачивается, как всегда немного смутившись, и протягивает руку: — Крэнк, — говорит он, его тон осторожный.

— Привет, пап, — говорит Крэнк, усмехаясь и хватая моего отца в медвежьи объятия. Мы с Кэрри обмениваемся взглядами широко раскрытых глаз, когда Джулия немного хихикает.

Когда они разрывают рукопожатие, глаза отца опускаются на Сару. Я жду взрыва.

— Сара, — говорит он. — Пожалуйста, поднимись наверх и переоденься перед обедом.

Она смотрит на него, и в ее глазах вспыхивает неповиновение.

— Но Крэнк одет неофициально! Я не хочу одевать платье, — говорит она.

— Если бы Крэнк был в платье, я мог бы попросить его переодеться. Но то, что делает Крэнк — не имеет значения, юная леди. Крэнк профессионал, который сам себя содержит, и может одеваться неуместно, как захочет. Ты, напротив, все еще учишься в школе. И я плачу за твою еду и жилье, по крайней мере, ближайшие несколько лет. Так что, если я говорю тебя переодеться, ты идешь переодеваться. Больше по этому вопросу я ничего не скажу.

Она бросает взгляд на отца, бормоча «Боже!», затем топает наверх.

— Что ж, — говорит отец формальным тоном, который всегда использует. — Давайте перейдем в столовую, и, возможно, Сара присоединится к нам позже.

Он идет в столовую, Джулия и Крэнк идут прямо за ним, а мы с Джессикой следом. Столовая обставлена маминым лучшим фарфором, который отец купил для нее в те два года, что мы жили в Пекине, прежде чем я пошла в среднюю школу.

Мама вышла из другого входа. Она накрывала на стол, приносила еду, затем выходила «освежиться», как она любит говорить. Теперь она носится над нами, корректируя размещение за столом.

Обычно отец сидит во главе стола, а мама на другом конце. Крэнк и Джулия ближе всего к отцу, лицом друг к другу. Мы с Кэрри занимаем два места в центре, а близнецы сидят со стороны мамы.

К сожалению, похоже, война, бушующая между близнецами, перевернула все. Чтобы свести конфликт к минимуму, Сара сидит слева от меня, рядом с отцом, а Кэрри справа от меня. Напротив нас Джессика рядом с мамой, в другом конце стола от своей близняшки, и Крэнк с Джулией рядом друг с другом.

Джулия встречается со мной глазами, когда мы садимся, и одаряет улыбкой. Крэнк, сидящий напротив пустого места, куда сядет Сара, ухмыляется и пускается в разговор с моим отцом о внешней политике. Если бы он начал разговор с нейрохирургом, разговаривая о строении мозга, я была бы не сильно удивлена.

То, что происходит дальше, удивляет меня больше. Мой отец отвечает ему не только спокойным и рассудительным тоном, но на самом деле в довольно теплой манере. В течение нескольких минут они погружены в обсуждение экономической политики Китая, на которой специализировался мой отец.

— Что ж, — говорит маме Кэрри. — Неужели это не мило? Дадим Саре еще пару минут и накрываем на стол.

Вместо того чтобы организовать третий разговор за столом, мы с Джулией остаемся относительно спокойными.

Затем входит Сара.

Она переоделась в платье, как просил отец. Но я не думаю, что это то, что он имел в виду. Во-первых, она нанесла макияж. Толстая черная подводка для глаз, черные тени для век и черная помада. Она одета в черное кружевное платье, которое одевала на похороны дяди Рафаэля два года назад, и которое точно не подходит ей сейчас. Ее грудь практически вываливается из платья, и прекрасно видно, что она надела черный кружевной бюстгальтер под платье.

Я затаила дыхание, ожидая неизбежного взрыва. Мой отец награждает ее колким взглядом, но ничего не говорит, вместо этого возвращается к своей беседе с Крэнком, который поднял проблему группы: подделка сувениров в огромных количествах, которые производятся в Китае и продаются по всему миру. Проблема исчерпана после того, как второй альбом группы стал золотым.