Разбитые сердца и Кофейные кружки
(Алекс)
Я залезаю в машину моей матери, забывая кружку с кофе на крыше автомобиля. Я думаю о том, что сегодня будет тяжелый день. Кружка, подарок от Дилана, слетает с автомобиля и разбивается на миллион частей. Я ахаю, когда вижу в зеркало заднего вида как, словно в замедленной съемке, кружка падает на дорогу, разбрызгивая мой кофе и маленькие фарфоровые кусочки.
Мои глаза наполняются болезненными слезами. Даже если прошло шесть месяцев с тех пор, как мы говорили, с тех пор, как он разбил моё сердце и заблокировал все контакты, игнорируя мои письма, всё равно мне было больно. Я поворачиваюсь и делаю глубокий вдох. Дилан купил кружку у продавца в Иерусалиме, который сделал её с фотографией нас обоих, держащихся друг за друга, когда мы стояли по пояс в Средиземном море. На фотографии у нас удивительно пустое выражение лиц, мы смотрим друг другу в глаза. Оглядываясь назад, я чувствую себя так, будто была под наркотиками.
Конечно, Келли на протяжении шести месяцев говорила мне выкинуть кружку. Время двигаться дальше. Пора забыть Дилана.
Я глубоко вздыхаю. Келли права. Да, у нас были проблемы. Да, я напилась и сказала то, что не хотела говорить. Но нет ничего непростительного. Уж точно не его исчезновение.
Я смотрю в зеркало и быстро поправляю макияж, затем паркую машину. Через два дня я лечу в Нью-Йорк, на второй год обучения и я, чёрт побери, получу новую кружку.
Новая кофейная кружка. Что-то, что будет не из моего прошлого. Келли гордилась бы мной.
Я начинаю парковаться, и мой телефон выбирает именно этот момент, чтобы зазвонить. Не в силах проигнорировать его, я поднимаю трубку.
— Алло?
— Это Александра Томпсон?
— Да, это Алекс, — говорю я.
— Здравствуйте. Это Сандра Барнхард из офиса финансовой поддержки.
— О, — отвечаю я напряжённо. Со школьных дней я не хотела получать звонки от некоторых людей, и этот звонок был в начале списка. — Эм…чем я могу вам помочь?
— Я боюсь, у меня плохие новости. Профессор Аллан собирается в отпуск, поэтому ваша работа в исследованиях отменена.
Бессрочный отпуск? Я думала, профессор Аллан собирается в реабилитационную клинику. Я была уверена, что она была под кайфом в мой первый день. Неважно.
— Так…что это значит?
— Ну… есть хорошая новость, мы дадим вам новое назначение.
Я минуту жду продолжения.
— Эм…может вы могли бы сказать мне, что за назначение?
Сандра Барнхард из офиса финансовой поддержки кашляет, явно смутившись.
— Вы понимаете, всё произошло в последнюю минуту. Но есть местный автор, который просил в помощь двух младших ассистентов. Вы будете работать на него.
— Понимаю. Ну, по крайней мере, это звучит интересно.
— Надеюсь, — говорит она. — Вы готовы вернуться в кампус?
— Нет, я в Сан-Франциско. Я прилечу через день.
— Тогда ладно. Зайдите ко мне, когда вернётесь, я дам вам информацию о вашем назначении.
— Здорово, — говорю я. — Увидимся через пару дней.
Хорошо. Должна признать, это звучит интересно. Местный автор. Что это на самом деле значит? Неважно, это, должно быть, интереснее, чем записывать файлы для профессора Аллана.
* * *
— Алекс!
Крик Келли доходит до ста двадцати пяти децибел, а шаги превышают человеческие. Это объясняется тем, что она подпрыгивает вверх и вниз, словно на тренажере «Кузнечик»[1], прикреплённом к её ногам.
Она подскакивает ко мне и сжимает в крепких объятиях.
— О. Мой. Бог! — кричит она. — Это лето было скучным без тебя. Мы пойдём за напитками. Прямо сейчас.
Я моргаю, затем бормочу: — Я могу сначала занести свои сумки?
Я встала в пять утра, чтобы успеть на первый рейс в Сан-Франциско. Это означает, что я потеряла почти целый день: я приземлилась в четыре вечера в аэропорту Кеннеди. Затем долго ждала свой багаж, ждала такси. Я добралась до общежития в семь вечера.
— Да, конечно! — отвечает она. — Но мы потеряем много времени!
— Келли…
— Я так хочу рассказать тебе, что случилось с Джошем. Вчера он был здесь без рубашки, и…
— Келли.
— …у него новая татуировка. Она неплохая, но…
— Келли! — кричу я.
Она останавливается, словно я сунула ей в рот вилку.
— Пожалуйста, — говорю я. — Я была в дороге с пяти утра.
— Ты не должна кричать на меня, — говорит она.
— Прости. Просто…мы можем пойти куда-нибудь завтра? Или дай мне хотя бы пару часиков на сон? Я истощена и нуждаюсь в душе.
Она усмехается.
— Конечно. Короткий сон. Разумеется. Но потом мы пойдём гулять. Тебе нужно познакомиться с Брайаном.
Что?
— Кто такой Брайан?
— Боже мой, Алекс, ты слушаешь меня?
Она продолжает болтать, пока я затаскиваю сумки внутрь. Я люблю Келли. Но, боже мой, она может заткнуться на секунду? Я бросаю все сумки на пол, затем обхожу вокруг Келли. Моя кровать, которую я оставила перед отлётом, выглядит очень маняще. Я падаю на неё, чувствуя тяжесть во всем теле, утопая в болтовне Келли, даже не понимая смысла её слов. Стараюсь кивать в нужный момент, но медленно мир исчезает до огромного чёрного пятна. Последняя мысль, которую я помню, это было сожаление, что я разбила эту проклятую кружку.
* * *
Келли разбудила меня через час и затолкала в душ.
— Я не принимаю никаких протестов, — кричит она. — Пора вылечить тебя от мудака-бывшего.
