Просто Иван - [45]

   В деревню входили открыто - по дороге. Впереди шло человек пять во главе с Непомнящим и Дзюбой, за ними ехала телега с Настей, а замыкали процессию ещё десять бойцов. Так что люди, увидев окна вооружённых красноармейцев, испуганно 'прилипали‟ к стёклам, или опасливо стояли на пороге своих домов, были даже те, кто без опаски выходили со двора. Большинство вышедших из хат селян всё равно смотрели на солдат с небольшой опаской: однако молодёжь и дети делали это с нескрываемым восторгом. Когда небольшая военная колонна достигла пятого или седьмого двора, из хаты выскочил мужичок и прямо посреди пыльной дороги упал на колени. Стоял он так, пока Иван не приблизился к нему вплотную.

  - Не по своей я воле пошёл в старосты, - заговорил он, - когда немцы пришли, они первым делом поинтересовались, кто был председателем. Ну, земляки и указали на меня. А их офицер тогда и говорит мне: - 'Будешь старостой и следи здесь за порядком‟. - после чего они стали нас грабить. И уже уходя, они дали мне винтовку: значится, чтобы я от партизан отбивался. Вот такие дела, коли решите меня расстрелять как предателя, так делайте это в лесу: чтобы мои детишки не видели. А семью не трогайте, пожалуйста. Они ни в чём перед вами невиноваты.

   Непомнящий немного растерялся от таких слов, и того спокойствия с которым это было сказано. А мужчина покорно склонил голову и ждал решения своей участи. Не ожидавшие такого люди стихли и гадали, чем это может окончиться. Начинать общение с местным населением с казни не хотелось, да и без того было известно что староста не соврал ни единым словом. Тем более, Иван хорошо помнил пословицу, что повинную голову меч не сечёт.

  - Я знаю, что ты не по своей воле эту должность получил, однако мы будем за тобой приглядывать. - И повысив голос, чтобы слышали все, Ваня продолжил. - Мы безвинно никого не тронем: даю своё командирское слово.

   Всё ещё не веря, что так оно повернулось, староста нерешительно выпрямился, посмотрел на стоявшего перед ним военного, затем на старшину и вооружённых бойцов стоящих за ним. После чего неспешно поднялся с колен и робко поинтересовался:

  - А что дальше делать будем?

  - Что дальше? - Переспросил Иван и тут же ответил. - А дальше, мы пойдём к тебе в дом и там пообщаемся. Я надеюсь, что ты не против этого?

   Демьян Феофанович¹⁶, он же назначенный оккупантами староста, по жизни был 'тёртым калачом‟ и прекрасно понимал, что необходимо пришедшим к нему партизанам. Поэтому он покачал головой, горько улыбнулся и, понимая все, что может за этим последовать, ответил:

  - Если вы товарищ насчёт поставок вам продовольствия, то я решительно против этого. Немцы выгребли из базов всё, или почти всё: мои односельчане для своих детей крапиву заваривают и не только её - иначе нам наших малюток кормить нечем. А вы последние хотите отобрать! Если так, то уводите меня в лес и стреляйте: но людей в обиду не дам! Не позволю грабить! - Видимо староста слишком живо представил себе картину надвигающегося на селян голода и последние слова он почти выкрикнул.

  - Ах ты гад! Захватчикам значит отдавать провизию не жалко было?! Никакого счёта не вели, никто не возмущался! А как мы к тебе пришли, так ты из нас грабителей делаешь?! - Вскипел Григорий и стал судорожно расстёгивать кобуру: он был настолько взбешён, что это у него получилось не сразу. - Да я тебя...!

  - Отставить старшина! - Иван, не желая узнавать, играет ли сейчас старшина, или нет: поэтому он решил вмешаться как можно скорее. - Мы сюда не карать пришли, а искать, как нам всем выжить в сложившейся ситуации. Поэтому Демьян Феофанович, пойдёмте к вам в хату, и там обо всём поговорим - в спокойной обстановке, так сказать.

   Неожиданно, всеобщее внимание привлёк звонкий женский голос, разлетаясь который по округе заполнял собою всё пространство. Это какая-то худощавая женщина, в простенькой, повседневной одежде и выцветшем платке на голове, бежала по улице и голосила:

  - Ой, батюшки святы, неужто прибыли, а доктора вы привезли?! Там нашему лётчику срочно её помощь требуется!

   Видимо это и была та сердобольная тётка Мария, которая приютила пилота сбитого самолёта.

  -Как ты думаешь староста, из ваших селян её никто немцам не выдаст? - Поинтересовался Иван, смотря на приближающеюся к ним пожилую женщину со столь неожиданно моложавым голосом.

  - Недолжны. - Растерянно ответил Феофанович. - Все знают, что именно она приютила нашего пилота. Даже то, что он у неё в баньке лежит. Однако, вы сами понимаете: чужая душа - потёмки.

  - Если узнаешь, что ей что-либо угрожает, немедленно переправляй её к нам. - Уже абсолютно спокойно проговорил Дзюба. - А сейчас хозяин, пошли в дом, поговорим.

   В доме старосты, несмотря на низкие потолки, было уютно. Белёные стены, чистый деревянный пол, и полумрак из-за того что почти все ставенки на маленьких окнах были закрыты. Хозяин шёл первым, и жестом пригласил гостей присесть за стол. Трое малышей: мал, мала меньше, лежали на полатях. О их присутствии можно было и не догадаться, но дети с интересом наблюдали за вошедшими чужаками: поглядывая из под расшитой занавески. Так же из-за печи выглянула хозяйка и, не проронив не слова, снова скрылась.