Прости меня - [64]

Она садится на край дивана и касается рукой его волос, он открывает глаза.

– Я думал, ты останешься у своего брата.

– Я же обещала, что вернусь. Как тебе здесь?

– Бедно, конечно. Но мне, наверное, нужно привыкать к бедности.

Она шутливо надувает губы, и он ей улыбается. Приподнимается на подушках, принимает сидячее положение.

– Кстати, печенье мерзкое, могла бы и оставить нечто более съедобное.

– Я удивлена, как ты вообще не отравился. Оно старше по возрасту, чем наше знакомство.

– Ты хотела меня отравить, хотя жизнь у меня и так не сахар.

– А я понимаю твою жену. Ты ужасный нытик. Я бы тоже от тебя ушла.

– Но не уйдешь. Потому что мне негде жить, и я остаюсь в твоей квартире.

Она осматривается с таким видом, словно она привела его на помойку и показывает ему язык.

– Теперь тебе не до пафоса, Константин. Привыкай.

Она сначала думает, что нужно бы что-то приготовить, но вспоминает свою неудачу с омлетом для Алекса и бросает эту затею. Берет телефон и заказывает пиццу, когда голос Константина ее прерывает и произносит с улыбкой:

– Скажи, чтобы положили больше ветчины.

Они щелкают каналы, он пытается расспрашивать ее про разговор с братом, она ловит себя на мысли, что ничего из их разговора не может ему рассказать. И ее это гнетет. Она пытается перевести разговор на другую тему. Приезжает пицца, она выходит встречать доставщика и расплачивается с ним в коридоре. У Константина раздается звонок, он берет трубку, на сей раз совершенно не стесняясь присутствия Валерии. Валерия и так понимала, что на другом конце провода его жена. А он зачем-то ставит разговор на громкую связь, и Валерия слышит каждое слово, застыв с коробкой пиццы в дверном проеме.

– Константин, ты уже вернулся? Ты знаешь, я подумала, что вела себя глупо. Я испугалась. Ты же знаешь мой скверный характер, я пыталась забыть тебя с другим, потому что мне было больно. Но ведь… я люблю тебя, Константин. И я думала над твоими словами. Давай начнем все сначала? Попробуем? Ты сможешь меня простить?

Валерия невольно заслушивается ее голосом. Черт возьми, что это за голос! Ей бы петь или читать книги, или какие-нибудь самоучители языков. Валерия бы точно выучила любой язык. Вкрадчивый тон и мягкий голос этой женщины, которую он звал своей Одри, заставили Валерию стоять как вкопанной. Она еще и ловкий манипулятор. Звучит уверенно, но мягко. Валерия с досадой думает, что она бы не могла звучать столь прекрасно. Она стоит в простых джинсах и белой майке с дурацким пятном. В руках у нее дешевая пицца, а эта Одри говорит так, что Валерия представляет ее с бокалом дорогого вина у камина загородного дома. Что за чертовщина.

– Константин?

У нее голос такой властный. Даже сама Валерия вздрогнула и ответила бы. Он тяжело вздыхает. Она слышит его вздох, и ей кажется, что вот сейчас он пожалеет, что спас ее. Потому что он потеряет свою Одри. Валерия даже зажмуривается, когда он произносит:

– У меня не получилось. Ты зря тратишь силы. В моем случае произошел сбой. Ничего не вышло.

– Почему?

– Я не знаю. Я отдал все, и ничего не вышло.

Валерия слышит, что его жена молчит. Он сам молчит. Она сама даже опасается дышать, ей кажется, что будет слишком громко. Он не может сказать ей правду. Валерия и сама понимает, как это ужасно бы прозвучало. И ей становится так грустно. Особенно грустно.

– Хорошо, Константин. Это твое решение. Я могу быть рядом с тобой это время. Мы что-нибудь придумаем.

– Что, например?

– Моя семья, ты знаешь…

– Неужели ты думаешь, что твоя семья откажется от своего влияния и богатств ради меня?

– Не ради тебя. Ради меня.

– Тебе это не нужно.

– Позволь мне самой решать, что мне нужно, я хочу быть рядом с тобой. Мы справимся и что-нибудь придумаем. Ты не должен быть один.

– Так я и не один.

– Константин, я…

– Ты великолепна. И я безмерно тобой восхищаюсь. И я тебе желаю счастья. Я бы только тянул тебя вниз. Спасибо, что позвонила. И спасибо за поддержку.

Валерия слышит, как он отключается, и только спустя минуту заходит в комнату и нарочито бодрым голосом объявляет:

– Аромат пиццы меня сводит с ума. Я так проголодалась.

– Ты говоришь странным высоким голосом. Я и так знаю, что ты все слышала, и не стоит делать вид, что ты оглохла на пару минут и сейчас странно пищишь.

– Я не знаю, что сказать.

– Да ничего не говори. Все в порядке. Давай есть пиццу.

И уже засыпая почти в крошках от пиццы, она произносит:

– Мой брат работает в лаборатории. Мы что-нибудь придумаем. Если будет нужно, я украду эту вакцину. Я обязательно подключу своего брата.

Да, если будет нужно, она снова пойдет по тому подлому пути. Теперь уже она. Она расскажет Константину всю правду. Она найдет человека, который сможет отдать вакцину ему. И она не будет испытывать угрызений совести. Он должен будет ее простить. А если и не простит, то ничего страшного. Главное, подарить ему жизнь, которую она так беспощадно отобрала. Ее это убивало, и она не могла себе простить. Она должна была сделать все, что было в ее силах, чтобы спасти его. Она не заслуживала жизни до тех пор, пока над ним была угроза смерти. Она звала это угрозой смерти, хотя все ведь уже было предрешено?