Простая история - [26]

Глава 13

Приближалось окончание учебного года. Его последние дни перед каникулами напоминают мне чеховскую палату номер шесть. Ученики не хотят учиться, учителя устали их учить, но до последнего ведут работу с двоечниками, пытаются втиснуть в одуревшие от жары головы еще капельку программного материала, будто ученики, если этого не узнают, будут страдать всю оставшуюся жизнь. Проводятся диктанты и контрольные работы, потом до потери сознания проверяются. Выпускники бегают, пересдают, вымаливают, выпрашивают, берут измором четверки и пятерки.

Седьмого мая я стала свидетельницей одного примечательного диалога в пятом классе. К пятиклассникам на урок пришел офицер, воевавший в Чечне. Я с интересом наблюдала за Виталиком Клемневым, любителем прятаться в шкафах. Он как впился в рассказчика, так и не мог от него оторваться, пока не удовлетворил свое любопытство.

— Вы кого-нибудь убили? — начал свою атаку Виталик, когда ему представилась возможность задать вопрос.

— Нет, — услышал в ответ.

— А вы были в плену? — сделал второй выстрел Виталик.

— Нет.

— А почему вы не были в плену? — интонационно выделяя каждое слово, произнес Виталик.

Когда я у него спросила, почему он так интересуется убийством и пленом, он мне простодушно ответил:

— Ольга Юрьевна, но если человек был на войне, значит, он должен был или убивать, или попасть в плен. Ведь так во всех книжках написано и в кино показывают.

Я попыталась объяснить Виталику, что война — это не только плен или убийство, это и голод, и разрушенные дома, и тяжелый труд на заводе или в поле. Война приносит страдания не только взрослым, но и детям.

— Ты знаешь, кто такая Таня Савичева? — проникновенно спросила его я.

Он подумал немного и тихо ответил:

— Сестра Юли Савичевой?

Хорошо, что никто не видел моего лица в этот момент.

— Мы должны расстаться, — решительно произнес Олег, встретив меня в этот день после уроков. Как обычно, он казался серьезным.

Я изумленно посмотрела на него, не зная, что сказать в ответ.

— Расстаться на некоторое время, — добавил он совершенно другим тоном.

— А я уже подумала, что навсегда, — пожала плечами я, разгадав его намерение посмотреть, как я поведу себя после столь решительного заявления.

— Позвонил старый клиент и слезно попросил помочь ему, — начал объяснять Олег.

— И добрый самаритянин не посмел отказать, — закончила я.

— Я думаю, что вы не очень будете скучать по поводу моего временного отъезда.

— Конечно нет, — ответила я. — Я даже не замечу вашего отсутствия.

— А я вынужден признаться, что уезжаю не без сожаления. И буду очень… очень скучать без ваших проделок. — Он понизил голос и намекнул на мое не самое последовательное поведение по отношению к нему.

— Что поделать? — вздохнула я. — Не могу же я свои проделки отправить вместе с вами.

— Ну а если серьезно? — спросил он, беря меня за руку и сжимая мои пальцы. — Я могу надеяться, что во время моего отсутствия ты будешь обо мне хоть изредка вспоминать?

— Ну конечно, — ответила я. — Разве можно об этом спрашивать? Я только хотела узнать, как долго тебя не будет?

— Прости, но я не могу сказать точно, сколько времени мне придется отсутствовать. Все будет зависеть от обстоятельств.

Он нахмурился. Очевидно, дело, по которому он уезжал, не доставляло ему удовольствия.

— Я буду скучать, — просто сказала я.

— Я тоже, — ответил он и протянул мне пакетик, который держал в руках. — Это тебе.

Я заглянула в пакет и еле удержалась от смеха — там лежали белые пушистые варежки, на удивление оказавшиеся мне впору. Этот подарок понравился мне не меньше, чем розы.

— Какие мягкие! — не удержалась я от радостного восклицания.

— Чтобы не мерзли руки, пока меня не будет, — сказал, улыбаясь, Олег. — Раз нам предстоит разлука, я могу хотя бы поцеловать на прощание твои волосы?

— Можешь. И не только волосы.

В этот раз мне совершенно не хотелось сопротивляться. Олег наклонился и нежно поцеловал меня.

На самом деле его слова об этой странной поездке меня по-настоящему расстроили. Не успели мы как следует узнать друг друга, как он тут же бросает меня и мчится по первому зову какого-то человека! Что это еще за клиент, к которому надо так срочно нестись неизвестно на какое количество времени? Или это не клиент, а клиентка? Можно было до бесконечности строить разные предположения, все это только подтверждало мою мысль о том, что у Олега имелась какая-то тайна, которую он тщательно скрывал!

Хорошо, что школа отвлекает от грустных мыслей. Вслед за маем прилетел июнь — пора экзаменов. Чего я только не прочитала в выпускных сочинениях, каких только перлов не услышала!

«Нигде не пропадет русский человек, даже в плену, а, лихо выпив стакан водки не закусывая, прихватив с собой особо ценного майора, рванет на захваченной машине через линию фронта», — написала с гордостью за русского человека Ира Гордеева.

«Ему не было жаль ни старушки-процентщицы, ни беременной Лизаветы, ни ее неродившихся детей», — сострадал невинным жертвам Раскольникова Сережа Иванов.

«Ток — это то, что бежит по проводам вдоль дороги», — искренно пытался убедить учителя физики Гена Чернов.

— Что делал Чичиков, когда приехал в губернский город NN? — спросила я девятиклассника Антона и услышала в ответ: